Он ещё не знал, доживет ли.
— Вот на таких мужчинах, — Ашот
Ашотович указал на портрет на стене крохотной мастерской, который
висел рядом с несколькими маленькими иконками, видимо,
покровительствовавшими труду: на картине был усатый мужчина в
мундире, с густой посеребренной шевелюрой и бравой выправкой. На
груди усача висели незнакомые медали. Выглядел он важно и величаво.
Пальцы сжимали трубку.
Можно было подумать, что это предок
Ашотыча, проскальзывало что-то общее, но Младший был в курсе, кто
это.
— Знаешь, как его звали?
— Знаю. Иосиф Виссарионович.
Правитель был. После Ленина.
— Э… ты его даже не сравнивай с
этим… — ещё несколько слов по-армянски. — Это глыба. Прожил бы
подольше… не было бы катаклизмы. Не рыпнулись бы на нас. Всех шавок
держал в узде. Эх… Запомни всего два слова, парень. Новый родится.
А может, уже. Пока были ложные, но придёт настоящий. Всех соберёт,
кто разбросан. И к новому величию поведёт. Всё, иди. Через два часа
заберёшь свои лапти. Как для себя сделаю, да.
— Ясно. Спасибо.
Слов прозвучало больше, чем два.
Впрочем, Младший пропустил их мимо ушей, потому что давно стал
равнодушен к тому, что выходило за горизонт его жизни. Всё это
казалось ему ненужным фольклором. И важнее старых легенд и новых
пророчеств ему было то, что с него взяли стандартную цену. Надбавки
за срочность не потребовал, и на том спасибо. Ботинки Саша решил
чинить до последнего. Ещё один ремонт они должны выдержать.
Особенно в руках такого опытного мастера, как Ашотыч. Тут не было
лести. Он действительно бог сапожного дела.
Очень давно, в первый раз выйдя из
этой лавки, Младший тут же на скамейке сделал пару заметок в
ежедневнике, куда записывал «путевые наблюдения»: про поселения,
про опасные места с плохими людьми, и про редко встречающихся
хороших.
Отдельный раздел был посвящен
мастерам, лавкам и комнатам, сдаваемым внаём. Да, тут в Питере и
такое было, можно было снять квартиры в обитаемых домах. Не то что
в диких местах, где просто − занимай любое пустующее помещение, не
обращая внимания на дыры в потолке, крыс и диких собак за окном без
стёкол, но не обижайся, если ночью тебя зарежут и съедят. А в
ночлежках хотя бы стёкла были. Но и крысы тоже. Зарезать могли и
здесь, и всегда в съёмной халупе следовало быть начеку и держать
ствол или хотя бы биту или обрезок трубы под рукой. Но всё же
больше шансов было проснуться.