- Ну, не у всех, конечно же, найдутся и подонки. Но жить-то им
придется среди тех, кто был категорически против. И долго тогда они
протянут? Сомнительно.
- Но Теоретика этим уже не вернешь?
- Конечно же, нет. Ну а мы на что?
Гудрон только рукой махнул: неубедительно, мол, нисколько. Слава
в свою очередь пожал плечами: не слишком-то я и старался тебя
убедить, лишь высказал свою точку зрения.
- Да, вот что я еще подумал, - продолжил Проф. - Игорь, ты
действительно хочешь и в Аммоните сделать также?
Я кивнул.
- Так вот, а почему бы нам тогда не поступить так, как
утверждают, поступают другие эмоционалы?
- Брать за работы пиксели? Или хотя бы четверть от жадров? –
ехидненько спросил Гудрон. – Можешь не продолжать, я уже
согласен.
- Боря, - Янис обнял его за плечи. – Если бы эмоционалом был ты,
клянусь, к тебе обращались бы в самую последнюю очередь!
- Это еще почему?
- Представляю, какие цены ты бы задрал!
- По-божески брал бы, по-божески! Но тебе, Артемон, точно бы на
дверь указал!
- По какой такой причине?
- Сказал бы, например, что мне твоя рожа не нравится.
Они развлекались, люди, которые не раз рисковали жизнью ради
друг друга. Но слушать их было забавно.
- Проф, так что хотел-то? – вспомнил про Славу Остап.
- Предложить, прежде всего. Если Игорь будет заполнять жадры в
Аммоните, можно сделать так. Его ведь никто не знает в лицо? И
потому их принимать может другой. Например, я. Взял жадры, прошел в
соседнюю комнату, отдал их Игорю, тот заполнил, и мне вернул. Затем
я возвращаюсь с ними к владельцу, смахивая со лба пот: тяжела, мол,
у эмоционала работа!
- Ну и зачем все это нужно?
- Тогда часть людей будет думать, что эмоционал именно я. Затем
окажемся в Радужном, и в нем вместо Игоря будет уже другой.
Представляешь, какая у них путаница возникнет! Один на меня начнет
пальцем тыкать, другой на Яниса, а третий на самого Теоретика. И
убийцы в недоумении: кого же именно устранять?
Мне даже непонятно было – шутит Проф, нет? Особенно в той связи,
что у тех непременно должно быть мое фото.
- Тогда всех вместе и прихлопнут.
- Борис, а не обуял ли тебя страх?
На этот раз Янис обнимать Гудрона за плечи не стал, но голос от
этого у него был нисколько не меньше ехидным. Артемона было трудно
признать: никогда прежде такого за ним не замечалось: всегда
спокоен и холоден. Уж не в Насте ли дело, которая, пусть и все еще
далеко – на Вокзале, но приближается с каждой минутой?