- Нет, не обуял. Сам знаешь, что я не из пугливых. Но
предусмотрительный! – затем сделал то, чего никто от него не ждал,
он пропел. - «Эх лапти мои, лапотушечки! До чего же хороши, как
игрушечки!».
Голос у Бориса по-настоящему замечательный. И частушку Гудрон
подобрал непросто так: на юге жадры почему-то называют именно
лаптями.
- Паяц! – с улыбкой сказал Слава Проф.
- Ничего оскорбительного, - заявил в ответ Гудрон. – Во времена
жестоких тиранов только им было позволено крыть правду-матку
сатрапам в лицо. Но откуда бы вам знать такие вещи, неучи? Это вам
не ганглии с аксонами, и этими, как его там, липидами.
- Пойду, вздремну, – заявил я.
Забавно, конечно, слушать препирания Гудрона и остальных, но не
выспался. В кубрике после того как соорудили вентиляционный грибок,
на ходу теперь довольно прохладно. А еще мерно работает двигатель,
сам катер, убаюкивая, переваливается с борта на борт. И ещё запах.
Моря, зелени, и чего-то неуловимо пряного. Аромат чужой планеты.
Точно ведь усну.
- Поспи, Игорь, поспи, -благосклонно кивнул Гудрон. После чего
значительно построжел. - А ты, Проф, пока тренируйся!
- В чем именно, господин Гудрон Александрович? – голос Славы был
смирен.
- В эмоциональном взгляде! Ведь он должен стать у тебя жестким и
пронизывающим, как у Теоретика. Коли уж собрался себя за него
выдавать. А не жалобным, как у студента-недоучки. Сейчас у Даши
зеркальце попрошу.
Обычный у меня взгляд, хотя Борис, конечно же, шутит.
Проснулся я, когда рокот двигателя начал стихать, пока он вообще
не стал работать на самых малых оборотах. Это означало одно из двух
– либо мы уже прибыли в Аммонит, либо что-то случилось. Прибыть мы
должны только к вечеру, но сквозь забранный решеткой световой люк с
мутным от морской соли стеклом трудно понять, что творится снаружи
– день-деньской, или дело к закату. Хотя случись что-то
незаурядное, меня наверняка бы уже
толкнули. Потянулся до хруста костей, полежал еще немного, поднялся
на ноги, да и пошел к выходу из кубрика, благо, сделать предстояло
всего-то четыре шага. Чтобы тут же оказаться на палубе, которая
внезапно ушла из-под ног.
«Только не это»! – кривясь от боли думал я, опасаясь услышать
шум воды, которая заливается внутрь корпуса. Успокаивало одно:
выскочили на мель мы не на полном ходу, что давало все шансы
избежать пробоины в корпусе.