Секунда, вторая… И прежде чем Маршал открывает рот для
обвинительной реплики в адрес обманщика, оглушительный взрыв
сотрясает стены старой башни.
Когда дым рассеивается, примчавшаяся на шум и грохот стража
видит ужасную картину: окровавленный Маршал и его израненные
помощники лежат на полу камеры, заваленные осколками камней и
покрытые слоем каменной крошки, а в стене, где еще недавно было
узкое окошко, образовалась дыра, в которую при некотором усилии мог
бы пролезть человек. Осужденного пирата нигде не наблюдается.
Через несколько минут звуки тревоги разрывают тишину, но тому,
кто выпрыгнул из башни и удачно скатился с крутого обрыва, цепляясь
за корни деревьев и выступы скал, эти звуки уже не представляют
опасности, да он их и не слышит, оглушенный грохотом взрыва. Он уже
на свободе, он ловко пробирается сквозь заросли колючих кустарников
в сторону порта, где на нижнем ярусе есть небольшой дешевый
трактир, а в нем могут пьянствовать его товарищи. Да-да,
кого-нибудь из «своих» он точно там найдет…
Анри
— Анри, не драматизируй, — щурится в насмешливой улыбке мой,
чтоб его Митунга загрызла, лучший друг, — а вдруг она красавица,
каких свет не видывал.
— Ага, — закатываю я глаза, а потом делаю большой глоток виски.
— Ты ее папашу видел? Амбал здоровенный и морда кирпича просит. И
что такое чудовище могло родить? Уменьшенную, — я многозначительно
поднимаю указательный палец, — в лучшем случае, уменьшенную копию
себя…
Мой страдальческий стон вызывает очередную волну хохота этого
весельчака. А вот мне не до смеха, честное слово. На том маленьком,
затертом долгими годами портретике, что оставил мне Белый Лис,
изображена белокурая милая девчушка лет двенадцати, причем я не
уверен, что могу доверять художнику, который писал этот портретик,
ведь, как водится, они часто приукрашивают оригинал, чтобы
заказчику понравилось.
Звездный вечер и из окна моей каюты открывается прекрасный вид
на розовые закатные облака, над которыми в синеве сияют
замысловатые фигуры созвездий, а я, вместо того, чтобы наслаждаться
красотой и развлекаться в обществе друга, сижу, напиваюсь и мучаю
себя вопросом: на каком чудовище мне придется жениться?
— Слушай, дай я посмотрю завещание, может там можно найти
какую-то лазейку и через суд Королевства Франкас отменить твое
слово? — проникнувшись, наконец, глубиной моих страданий,
предлагает Шон.