Пурьгорь стал грустным. Он опустил взор и умолк.
- Там был мой брат и дядя... Мои друзья... Мои родственники...
Мой клан... Мое племя. Что сейчас творится на поле боя? Что стало с
нашими поселениями?
Он вдруг резко встал, выпрямился.
- Пошли, нужно быстрее вернутся, - он решительно посмотрел на
меня, оценивая. - Беги сколько сможешь, потом я тебя понесу.
Два дня мы добирались до его поселения. Пурьгорь был настоящим
следопытом: обнаруживал путь без компаса, оценивал расстояние до
погони, находил еду и питье. Большую часть пути я провел у него на
плече. Достаточно подготовленный и спортивный, я все таки не мог
выдерживать бег по 3-4 часа по пересеченной местности. Уже после
часу такого ритма я начинал отставать и мой названный брат
закидывал меня как мешок картошки на плечо.
На привалах и ночлегах мы много разговаривали. Я рассказывал о
доме, и, дабы не пугать впечатлительного гиганта, говорил о России
как об очень далекой стране за двумя океанами. Он, в свою очередь,
рассказывал о жизни своего клана и племени, о взаимоотношениях с
соседями, о тех странах, о которых слышал от торговцев и
путешественников. Его жизнь, вроде бы простая и непритязательная
была насыщена интересными и даже таинственными событиями. Некоторые
вещи я не понимал, но старался не перебивать рассказчика.
Пурьгорь несмотря на всю свою силу, нечеловеческую выносливость
и храбрость, был добрым и веселым человеком. Он никогда не унывал и
не жаловался. Типичный сангвиник. Он рассказывал и показывал каких
растений стоит остерегаться, а какие можно употреблять в пищу,
какие животные опасны, а какие нет.
Речь заходила об увиденных мною тварях, тогда Пурьгорь очень
удивлялся, как мне удалось выжить. Уур был известен ему, а вот
кродиша он никогда не видел. Уур жил в реках и мог запросто
потопить целый корабль. Тварь живущая в ручье была окромоном, очень
опасным и быстрым существом, но люди всегда легко определяли его
логово по характерным круглым ямам на, с виду обычных, ручьях. Ну а
гигантская птичка называлась сельмой, королевой неба тундры.
Пурьгорь был достаточно интересный собеседник, и относился он ко
мне действительно по-братски. Его до сих пор удивляло, как я
вмешался в погоню хошбанов за ним. Он пояснил, что этот народ
крайне свиреп, но слишком рассеянный. Их больше волнуют их духи и
погружения в таинственные действа, чем земные дела. Лишь только во
времена, когда их не посещают духи, они отрываются на всю катушку:
грабят, убивают, насилуют, сжигают.