- Quid est, in domino salutem? - спросил он на латыни,
официальном языке братства Ордена Верных. А я мысленно ударил себе
по голове, что совершенно не помню этот странный язык, который, к
тому же у нас в институте преподавали всего один семестр.
- Tu stultus mendax, - уже утвердительно сказал Келлос и
спросил: - Очень интересно, что может мне предложить предводитель
банды, которая словно цыгане, своим табором незаконно поселилась на
моей территории?
Келлос был умным и проницательным человеком, значительно
отличавшимся от любого карога. Наверняка он прочитал письмо,
отправленное с пленными разведчиками, наверняка выслушал послание
парламентеров. Но зачем слушать грязь из-под ногтей? А тут у него
возник интерес. Карогов он считал дикими и недалекими, а их
предводитель вдруг вполне спокойно добрался до командирского шатра.
Да еще и не выглядит как его соплеменники: темные волосы и зеленые
глаза, выдавали во мне более южную кровь, чем у светло-русых или
рыжих, белокожих обитателей севера. Скорее от интереса, который
испытывает тигр перед брыкающимся зайцем, кошка перед полумертвой
мышкой, с которой можно поиграть, Келлос решил немного скрасить
день и развлечься с пойманной добычей.
- Келлос, ты наверняка знаешь, что стало причиной нашего
переселения в твои владения, - начал я.
- Аж, всплакнул немножко, - издевательски сказал князь, даже не
обращая внимания на мой фамильярный тон. - Мне какая печаль от
ваших междусобойчиков?
- А вот скоро будет! - сказал я, уверенно глядя ему в глаза. - В
течении ста лет мы побеждали хошбанов, и контролировали их
численность. Но в том памятном сражении, в котором кароги потеряли
свои земли, хошбанов были многие тысячи, десятки тысяч. Сможешь ли
ты справиться с такой лавиной, которая на медведях пересечет
перевалы и придет к стенам Сидалиса, твоей столицы? А ты в это
время будешь за тысячи километров с самыми боеспособными войсками
сражаться за чуждые тебе ценности Драманских императоров.
Во взгляде Келлоса я заметил беспокойство.
- Твоя семья, твоя дочь и сын будут съедены по законам хошбанов,
а то, что ты годами умело отстраивал, превращая свой город в
произведение искусства, будет разрушено, - продолжил я.
- Твои фантазии очень ярки и интересны, что же ты к ним еще и
улунов не приписал? - посмеялся он, но в этой усмешке я заметил
трещину неуверенности.