Мужчина молчал, а потом медленно кивнул и
сжал мои пальцы в ладони.
— Да, дочь. Мы будем бороться.
И повинуясь внезапному порыву, я обняла
человека, который был мертв для меня двадцать девять лет моей
прошлой жизни, чувствуя, что обрела что-то новое и очень дорогое
мне.
Отец… тебя никогда не было. Всю мою жизнь, и
теперь… эта странная, пугающая ситуация, чужое тело, чужой мир и
чужой человек, которого я тем не менее называю своим отцом даже
мысленно. Мои ли это чувства? Честна ли я сама с собой и с этим
уставшим, так много потерявшим человеком? Мысли вихрем пронеслись в
моей голове, пока тяжелая и теплая ладонь не легла мне на
плечи.
— Мне все еще тяжело свыкнуться с мыслью, что
ты — это не ты. Но… — король отодвинулся и поправил корону-обод на
моей голове, — ты словно стала больше похожа на мать, чем на меня.
Это хорошо для нашего маленького вранья. И хорошо для меня. Я
совсем стал забывать, что ты ее дочь тоже ровно столь же, сколь и
моя, а она не простила бы мне, отдай я нашу дочь как откуп, без
боя.
Я кивнула и, рассматривая его лицо, думала о
вещах, которые сейчас были так невозможно далеки от меня: о том,
смогу ли я познакомить маму с ним, показать ему свой мир, и сумеет
ли он когда-нибудь простить себя за то, в чем никогда не был
виноват — в смерти Изерды из этого мира.
Вздохнув, я опустила взгляд и прошлась по
кабинету, хрустя осколками светильника под ногами. Встав возле
окна, я вдохнула прохладу, идущую от камня замка, и обернулась на
отца, снова рассматривающего мои записи, намереваясь что-то
сказать, как вдруг мир перед глазами поплыл, и я почувствовала, как
подкашиваются ноги.
— Эва! — Отец бросился ко мне и громким
окриком позвал стражу. — Магистра сюда, живо! Эва, доченька, что с
тобой? — Грубая ладонь коснулась моего лба, словно освежающий
ледник. — Ты вся горишь, Эва, ты слышишь меня? Смотри на меня, Эва!
— Голос отца прорывался сквозь мутную пелену, не давая мне нырнуть
в нее, связывая меня с этим миром. В рот полилась вода, я кашляла,
хватая ее вмиг пересохшими губами, пытаясь проглотить. А еще через
мгновение, ощутив пьянящий запах цветущего луга, я погрузилась в
небытие. Снова. Как меня это уже достало!
Передо мной под касаниями беспечного ветра
колыхались уже знакомые цветы. Запах лугового меда ударил в нос, но
теперь он казался тошнотворно приторным, отдающим болезненной
мигренью в висках. Я, приложив пальцы к голове, медленно обернулась
и увидела неподалеку от себя парящую в воздухе тень, похожую на
женский силуэт. Она то уплотнялась, то снова таяла, словно ей не
хватало сил для того, чтобы появиться. Стоило мне сделать несколько
шагов к ней, как она протянула ко мне руки, а потом сложила их в
молитвенном жесте. Я медлила, не решаясь прикоснуться к
неизвестному, тень, не издавая ни звука, все так же тянулась ко
мне, не сдвигаясь с места, потом упала на колени, и я вдруг увидела
призрачный силуэт длинной косы, переброшенной через плечо. Могла ли
это быть Ольга? Я сделала шаг вперед и протянула к плечу тени руку,
и в тот момент, когда мои пальцы почти коснулись ее, я вдруг
услышала где-то на самом краю своего сознания тихий, отчаянный
крик. Ольга! Отдернув руку, я увидела, как тень уплотнилась и
одновременно с этим — потеряла человеческие очертания и бросилась
ко мне. Время замедлилось: сгусток тьмы летел в мою сторону
бесконечно долго, а я падала спиной в цветущую траву, и в воздухе
между мной и атакующей меня тварью вдруг возникла маленькая
серебристая звездочка. Она вспыхнула, вытягивая свои лучи по
направлению к летящей тени, и та попыталась вроде бы извернуться,
избежать неминуемого столкновения… и разлетелась на куски под
острыми серебряными лезвиями.