Потапенко с жадностью прочел протокол допроса Назарчук и снова принял прежнюю позу: голова безвольно опустилась, кисти рук повисли над полом. Стало тихо.
– Так что же? Я жду вашего ответа, – сказал Шумский, подождав некоторое время, и опять поднял фотографию: – Знали вы этого человека?
– Может быть, и знал, – глухо проговорил наконец Потапенко, не двигаясь.
«Ну вот, голубчик, всему приходит конец», – с удовлетворением подумал Шумский. Он был возбужден, и возбуждение это скрадывало страшную усталость, которую он ощущал на протяжении последней недели.
– Что значит «может быть»? Да или нет? Знали или не знали?
– Знал…
– Его имя? Фамилия?
– Гоша… Георгий Красильников. Отчества не знаю.
– Вот это мне и важно было выяснить, – сказал Шумский и кивнул Кравцову: – Вы свободны.
Бочком Кравцов прошел мимо Потапенко, не спуская с него глаз, и аккуратно прикрыл за собой дверь.
– Эта записка адресована Красильникову? – продолжал Шумский.
Потапенко снова вскочил, прижал кулаки к груди.
– Не писал я ему записки, поверьте, не писал, не писал, не писал! – И заплакал. – Я вам все говорю как есть, вы же сами видите…
– Вижу, – криво улыбнулся Шумский. Он был невозмутим. – Кому же вы писали ее?
– Я сказал… У меня есть еще один Гоша, приятель мой, – плачущим, просительным тоном говорил Потапенко, – Гоша Кашеров, ему я и писал, ему…
Шумский не выдержал, гневно хлопнул ладонью по столу:
– Прекратите валять дурака, Потапенко! Уж если врете, то запоминайте, что врете. Совсем недавно ваш приятель носил фамилию Каширский, а теперь он стал Кашеровым. Как это понимать? Или вы сознательно издеваетесь над нами? Каширского в природе не существует. Понятно? А Кашерова, я уверен, тоже, но мы сейчас это установим. – Шумский схватился за телефонную трубку, вызвал Изотова и попросил немедля навести справки о Кашерове. – Вам надо было взять фамилию попроще, что-нибудь вроде Иванова, Петрова или Сидорова. Смекалки не хватило… Тогда нам пришлось бы поработать основательнее. Еще на неделю-другую оттянули бы окончание следствия. Но ведь это не меняет сути дела.
Неторопливо прошествовал к столу Изотов и сказал громко, что Кашеров в Ленинграде не проживает.
– Ну что я говорил, Потапенко? А вы льете слезы, уверяете, что даете чистосердечные показания… – Шумский успокоился, к нему вернулось благодушие; он знал, что загоняет Потапенко в угол. – Ну давайте порассуждаем, ведь мы взрослые люди, не правда ли? Итак, мы выяснили, что вы знали Гошу Красильникова и он у вас бывал. Вы написали записку Гоше, изменив свой почерк. Ни Гоши Каширского, ни тем более Гоши Кашерова не было и нет, это ваша выдумка. А вот Гоша Красильников был, и записка оказалась именно у него в кармане. Логичнее всего предположить, что она попала в руки адресату. Следовательно, вы писали ему. Правильно?