В этой компании Лиза не выделялась «сияющей луной, затмевающей окружающие ее звезды», как сказал бы средневековый арабский поэт, – всю группу он бы сравнил, согласно традиции, со сверкающим созвездием Плеяд, в котором Лиза занимала достойное место. Нет, я не права – все-таки было отличие, причем серьезное: Лиза училась сразу на двух факультетах. Помимо восточного, что само по себе нелегко, особенно когда речь идет о таком языке, как арабский, годом позже она окончила испанское отделение филологического факультета, плененная, как я полагаю, интересом к Арабской Испании. На филфаке к студентам в те годы предъявлялись весьма высокие требования, выработанные еще в довоенные годы; теоретическая подготовка в области литературоведения там была много выше, чем на восточном, где все еще сильны были старые, чисто филологические традиции.
Я-то знаю, что значит учиться на двух филологических кафедрах одновременно: в свое время сама пыталась, да пороху не хватило. А у Лизы получилось. Конечно, она обладала выдающимися языковыми способностями, огромной начитанностью, великолепной памятью, умением логически мыслить. Но мало того: говорят же, что талант – не помню уж, на сколько процентов, – это труд, без которого никакие способности не позволят человеку самореализоваться. Сейчас я думаю, что Лиза уже тогда умела по-настоящему трудиться (в дальнейшем я в этом ее умении убедилась), иначе как же два факультета не только с двумя разными языками, но с двумя разными учебными планами? Это не были ни натужный, поглощающий все силы труд, ни изнуряющая зубрежка записной отличницы. Училась Лиза всегда хорошо, и, казалось, все шло легко и просто, обычная студенческая жизнь. Сколько я помню Лизу, она всегда выглядела веселой, оживленной, как мне представлялось – без всяких комплексов. Сейчас я думаю, что комплексы в ее мироощущении все же присутствовали.
Факт тот, что они заметны не были, особенно человеку, не слишком наблюдательному, какой была я, потихоньку и беззлобно завидовавшая ее веселости и остроумию. Мы с нею постоянно друг другу симпатизировали, хотя подругами не были и входили в разные студенческие компании. Товарищи по факультету любили и уважали Лизу – за независимость, эрудицию, ум, острый язык; на любую насмешку она умела ответить – и еще как! Мальчики в группе (а их было большинство) видели в ней «своего парня», с которым и о серьезных вещах поговорить можно, и пошутить, и «потрепаться».