Вчера я наконец нашел силы признаться самому себе в том, что мои друзья мертвы. Анна, Дейв и Мини жили только в моем воображении, только потому, что я так хотел. Нет, я не собираюсь их забывать – просто настало время принять свое одиночество. На небе стало чаще светить солнце, дни немного удлинились, и у меня появилась надежда. А теперь, благодаря Фелисити, я поверил, что выход найдется.
С первого дня я старался держаться от хаоса и разрухи подальше. Почти все время я проводил в «своем» Рокфеллеровском небоскребе, наблюдая со смотровой площадки за городом. Я ночевал под самым небом, отделенный от городских улиц семью десятками этажей, а каждую свободную минуту бодрствования проводил, уставившись в бинокли, но в небе не появились самолеты, в бухту не вошли корабли, на улицы не въехали военные колонны. Больше не имело смысла ждать.
Прошлая ночь выдалась необычайно темной.
До этого я старался вернуться на ночевку в небоскреб, а вчера вдруг отчетливо понял, что сил еще раз преодолеть почти восемьдесят этажей до так называемого «дома», где я сам себе оставлял послания на окнах, у меня нет – как, впрочем, и желания. Сомнительная перспектива – подниматься по непроглядно темной лестнице только для того, чтобы спрятаться подальше от реальности. Больше нет смысла ходить туда одному. А может, и вообще нет.
Поэтому я устроился на ночлег в одной из квартир на Централ-Парк-Вест. И нашел Фелисти – вернее, указания на то, что она там жила. Теперь нужно отыскать ее саму.
У подъезда я принялся высматривать следы девушки, но скоро бросил эту затею: рано или поздно они потеряются среди следов охотников.
Да, со вчерашнего дня многое изменилось, но охотники никуда не исчезли, не превратились в безобидных существ. Я никогда не забуду, как они, оторвавшись от трупа, смотрели мне прямо в глаза. Я не забуду, как стекали по подбородкам струйки темно-красной человеческой крови.
Больше всего их собиралось у водоемов в Центральном парке. Как раз туда и лежал мой путь. На улице было холодно и тихо. Ночной дождь немного смыл припорошенные снегом пыль и пепел, но в воронках и выбоинах стояла грязно-серая жижа.
Я прошел один квартал на юг: здесь росли невысокие деревья, солнце уже начало пригревать, и мне вдруг захотелось остановиться прямо посреди улицы. Морозный воздух пронизывали яркие солнечные лучи. Я так и стоял, подставив им лицо и наслаждаясь покоем, пока серые тучи не заслонили солнце. Сразу стало зябко и неуютно.