Зато госпожу Драголин император не
ограничил в общении. Она писала много и охотно, а главное –
искренне. В основном, о себе. Без каких-либо трудностей легендарная
воительница стала фрейлиной и одновременно телохранительницей
императрицы. Более того, Драголин дозволили обучать правительницу
фехтованию и углубленной алхимии. Для мелких поручений госпоже
выделили помощницу со странным именем Кианита.
Так же Драголин подружилась с князем
Сого, патриархом Южного Предела. «Хотя он не может ходить сам, –
писала воительница, – его дух не сломлен. Сого преисполнен мудрости
и сострадания. Он не испытывает ненависти ко мне. Многие часы мы
говорили о Корсуне. Оказывается, он любил кукольный театр,
заказывал «актеров» у лучших мастеров страны, а потом ставил
представления в родовом замке. Корсуну нравилось работать с
марионетками, и с их помощью воплощать придуманные сюжеты на сцене.
Больно понимать, как извратилось его увлечение».
Про Дер-Су Драголин писала
следующее: «Все его земли поделены между императорским домом и
домом Люрайя. Госпожа Дайерин перебралась в столицу. Её достоинства
никто не ущемлял, она по-прежнему зовется княгиней и живет в
достатке. Дер-Су в её доме ни разу не появлялся. Знаю, что он
устроился в почтовый узел на низовую должность, но быстро поднялся.
Кианита смеётся, что её отцу скоро придется потесниться.
Весть о том, как Дер-Су спас царевну
фениксов, давно разнеслась по империи. Не всякий в это верит, но
многие начинают задумываться, справедливо ли они судили князя, и
прежде известного своими заслугами. На Рубиновом острове все к нему
благосклонны, несмотря на лишение титула и привилегий. В прежние
времена к нему относились значительно хуже. Свет зажегся в сердцах
драконов, когда они узнали о скрытой мощи Дер-Су. Я замечаю это,
если разговор заходит о нём. Благодаря ему и тебе мир, мне кажется,
больше не тёмное и страшное место, потому как каждый Живущий стал
сильнее».
Витэ пришла в Алькашамбр спустя
несколько месяцев после исцеления Аймери и поселилась в царских
садах у городской черты. Так, сказала она, будет удобнее ходить на
охоту, хотя тигрицу зазывали во дворец. Живот её заметно
округлился, она стала неповоротливой и несамостоятельной, но
решение о месте обитания не изменила.
Весть об уходе Ханума больно
отозвалась в сердце Руми. Она подолгу оставалась одна, осмысливая
свою утрату. Для мешочка трав и трубки купца Симерион сделал особую
витрину. Её поместили в новый памятный зал, созданный вместо
прежних траурных комнат. Рядом с витриной стояли сухие цветы из
покоев другого Симериона.