Скользя по размытой дождем почве, проваливаясь в лужи,
спотыкаясь о корни и лианы, они продрались сквозь переплетение
стволов и сучьев к опушке рощи, после чего тут же сделали привал,
потому что Дертину пришлось выковыривать шипы и занозы из своей
босой ступни. Даже тут, на свежем воздухе ощутимо воняло сгнившими
овощами и еще чем-то приторно сладким, а там, внутри Скиндар
боялся, как бы не потерять сознание от одуряющих газов, которые
источали пузырчатки. Он тоскливо оглядел свой парадным мундир,
теперь превратившийся в балахон шута, который к тому же несколько
дней спал в придорожной канаве.
– Много раз я водил рекрутские команды, но такой не припомню, –
мрачно признался капрал. – Один с синяком на скуле, второй с
разбитыми кулаками и к тому же босой, третий с надорванным животом,
а про четвертого и говорить нечего. Отменный набор, скажу я
вам.
Новобранцы виновато промолчали, а Виннигар понимающе
ухмыльнулся. Роканд знал, что по прибытию в Овергор пополнение
немедленно выстроят перед Мастером войны Биккартом, что бы тот
оценил, насколько хорошо Скиндар потратил королевские денежки.
Капрал прикидывал, какой в этот раз будет вердикт Биккарта и
заранее его опасался.
– Ты закончил со своей подошвой? – спросил Скиндар у
Дертина.
– Да, господин капрал.
– Тогда подъем. До Гроендага несколько часов ходьбы, дорогу
наверное размыло ручьями, так что путь будет веселеньким. Вперед,
ребята. Эй, кто-нибудь, возьмите у Риордана его мешок.
Это был не просто приказ, а проверка. Виннигар понимал тайный
смысл распоряжения капрала, и с его языка готов был сорваться
уничижительный комментарий, но роканд умолк, ни сказав ни слова,
потому что к пострадавшему потянулось сразу три руки.
– Я справлюсь, господин капрал, – простонал Риордан.
– Кого интересует твое мнение? Командир отдал приказ.
Выполнять!
На пути к Гроендагу все старались как-то помочь пострадавшему,
маскируя заботу грубоватыми шутками. Дертин подставлял свою могучую
руку, когда Риордан переходил ручьи и лужи, Хоракт подсказывал,
куда наступить, а Тиллиер и вовсе тащил его мешок. Наблюдая за
рекрутами с повеселевшим лицом, Скиндар думал: «А может что и
получится. Ребята, похоже, стоящие». Риордан же, хоть и испытывал
неловкость от этих дружеских появлений, сквозь ноющую боль
прислушивался к новым чувствам внутри себя. Не избалованный любовью
близких, он вдруг понял, что теперь все по-другому. Эти, окружающие
его и еще вчера чужие люди теперь и есть его новая семья. Задира
Тиллиер, хитрован Хоракт и немногословный Дертин, который себе на
уме. Он, в свою очередь, сам начал относиться к ним иначе. Теперь
даже Тиллиер не вызывал у него раздражения. Риордан не понимал, что
в маленькой группе все чувства жестче, эмоции обострены, но перед
общей проблемой все сразу становится неважным. Совместно пережитый
страх и его ранение сплотило их и привязало друг к другу, как час
назад они обвязывали лианами листья схинии.