- Я буду жаловаться в Совет, - с
трудом разлепив губы, пробормотал я. Мне бы только выбраться
отсюда. Хрен с ним с ошейником, главное до пэров добраться, хотя бы
до того судьи, от которого я сбежал. Чем больше народа будет знать
про то, что именно я, тот самый Кеннет, тем будет лучше, особенно,
если брать во внимание, что, вероятнее всего, Дрисколлы действуют в
одиночку, никого, не привлекая себе в помощь. – Вы не имеете права
так обращаться с пэром.
- Что ты там бормочешь? – Люмоус
подошел поближе, размахнулся и резко ударил меня по щеке. Я
крутанулся вокруг своей оси. Точно, меня куда-то
подвесили.
- Вы не имеете права, - снова
пробормотал я.
- Не имею, - кивнул Люмоус, - более
того, меня ждет смертная казнь, если Совет узнает, что я одел
ошейник на пэра, который выше меня рангом просто по праву рождения.
Но… мы же никому не скажем, правда? Тем более, сами идиоты, если не
могут сложить дважды два, ведь налоги за твое содержание уплачены
полностью. Сами виноваты, что проглядели. А мне откуда знать такие
нюансы биографии герцога Сомерсета, – и он снова захихикал. –
Видишь ли, я уже на второй день понял, что в тебе течет голубая
кровь, и когда я это понял, о-о-о, - он закатил глаза в экстазе. –
Понимаешь, мальчик, я не отношусь к тринадцати великим семьям,
которые и по сей день являются сильнейшими магами и политическими
стратегами. Но я все-таки пэр. Ты же… Ты - никто. Совет даже не
заметит, что после положенного траура место Сомерсетов займет
кто-то другой, или сделают вид, что не заметят. Все-таки Дрисколл
будет гораздо предпочтительней нищего побродяжки, который никогда
не сможет искоренить в себе рабскую натуру, даже не смотря на кровь
и огромный магический потенциал. Ведь, если подумать, то что
Сомерсет смешал кровь с простолюдинкой, теоретически должно сделать
тебя сильнее. Кровосмешения в последнее время заметно уменьшили
способности пэров к магии и рождению здорового потомства. Но в тебе
есть сила, с которой еле справляется один из сильнейших артефактов
Дариара. Как жаль, что об этом никто не узнает, возможно началась
бы новая эпоха союзов между пэрами, да и просто состоятельными
гражданами. Но, если тебе все равно суждено погибнуть, то, почему
бы не принести кому-нибудь более достойному пользу, чем
гипотетические размышления о новых союзах семей? – Это себя ты что
ли считаешь более достойным? От возмущения я умудрился сжать
кулаки, хотя совсем не чувствовал рук. Люмоус тем временем достал
длинный ритуальный кинжал и принялся ходить вокруг меня, задумчиво
при этом приговаривая. – Сейчас, когда я, наконец, понял, зачем ты
так нужен Дрисколлу… Хм. До этого момента я думал, что мне для
ритуала возрождения понадобится здоровый физически и душевно
высокородный, с хорошо развитым магическим потенциалом, но сейчас я
понял, что мне нужен просто физически здоровый высокородный с
хорошим магическим потенциалом. Зачем мне умник? Так что, я буду о
тебе заботиться, как о собственном сыне: ты будешь чист, одет, обут
и накормлен. Кроме того, тебя полностью освободят от всей
дополнительной работы. Я не буду заставлять тебя делать ничего,
кроме участия в ритуалах, для улучшения твоей магической
составляющей. Весь этот месяц ты будешь как в раю, я даже заставлю
Тину навещать тебя по ночам, чтобы ты не чувствовал вообще никакого
дискомфорта. Ну а то, что в это время ты будешь всего лишь слюнявым
дурачком… Это ведь такие мелочи, правда? – он подошел ко мне и
начал водить кончиком кинжала по груди, вырезая прямо на коже
старинные руны. – А ровно через месяц ты поможешь мне зачать
сильного и здорового первенца, украшение моего рода. Ты спросишь
меня, зачем мне все это? – я не хочу у него ничего спрашивать, я
хочу только одного, чтобы он, наконец, остановился, прекратив
резать меня на живую. Я еле держался, чтобы не закричать, но,
закусив губу до крови, терпел ту боль, что причинял мне Люмоус
своим ножом, удивительным образом затмившая ту, которая была до
этого момента. – Все просто, я не могу иметь детей – несчастный
случай на охоте. Именно поэтому я пошел на преступление, я просто
хочу сына.