— Дима! Димочка! Постой! Ты все неправильно понял! — Карина
бежала за мной в одном кружевном пеньюаре, заламывая руки. Догнала
уже перед лифтом, возле которого я стоял, дожидаясь, пока кабина
поднимется на этаж, полностью принадлежащий семейству
Лазоревых.
— Карина Андреевна, вернитесь, пожалуйста,
в квартиру, — охранник Киры попытался увести женщину,
мягко перехватывая ее руку в области плеча.
— Отпусти, скотина! — она сбросила его руку
и потянулась ко мне.
— Убери от меня эту мразь, — процедил я,
холодно глядя на безумно красивое, ухоженное лицо жены моего
отца. Тварь! Как она могла предать его?
— Дима! Ты не правильно все понял? — она
залилась слезами.
При этом Кира тщательно следила, чтобы ни одна слезинка
не смогла нарушить идеально наложенный макияж. Журнал «Максим»
в последнем номере назвал ее одной из самых красивых
женщин России. Ну, я не могу с ним
не согласиться. Кира всегда умела себя подать. Никогда
не забуду, как мать смотрела на нее, торжествующую,
въезжающую в эту квартиру в качестве хозяйки, тогда как
ей досталась все лишь вилла на Лазурном берегу
и скромный счет в банке, не превышающий пяти
паршивых миллионов.
— Володя, я сказал, убери от меня эту
суку, — я отвернулся, зло глядя на дверь лифта,
который, похоже вообще никогда не приедет.
— Дима! Я могу все объяснить! — Что
ты можешь объяснить? Что твоя рука случайно оказалась
в моих джинсах, когда я задремал на диване перед
телевизором? Лифт наконец-то подъехал, и я быстро зашел
в провал распахнувшейся двери, нажал кнопку подземного
гаража и, только, когда дверь закрылась за моей спиной,
развернулся.
Время было уже за полночь. Именно сегодня я решил
не ходить в клуб, потому что в течение трех дней
у меня жутко болела голова, и я планировал просто
посмотреть телевизор, и лечь спать вечером, а не под
утро, как обычно. На завтра был запланирован поход
к врачу, поэтому сегодня я и решил остаться дома,
впервые со дня моего восемнадцатилетия, когда отец
в категоричной форме отказал мне в моей просьбе пойти
служить. Тогда я был преисполненный патриотизма юнец, который
мечтал о десанте с тех самых пор, когда впервые увидел
фильм про Василия Маргелова. После этого я перечитал все
книги, про этого великого человека, и просто заболел небом.
Пережив все испытания, которые только способен выдержать подросток,
которому родители впервые в чем-то отказали, я добился
того, чтобы меня отдали в парашютную школу. Сейчас у меня
на счету было уже сто двадцать прыжков, и я махал
рукой на врача, который бубнил в ухо родителям про мое
высокое внутричерепное давление и про то, что мне нельзя
прыгать с парашютом. После моего второго прыжка, когда
инструктор меня силой выкидывал из самолета, мне было уже
ничего не страшно. Я упросил моего личного телохранителя
Вадима позаниматься со мной рукопашным боем, чтобы
не позориться в окружении десантников. Я даже
во сне видел, как иду по городу в тельняшке,
и лихо надвинутом на ухо синем берете —
но ничего не вышло. В армию я не попал,
учиться отказался. Вот тогда и началась моя клубная ночная
жизнь. Каждую ночь — коктейли, текила, гонки по ночной
Москве на бешенной скорости, какую только мог выдать мой
«Бентли». Каждую ночь новая девушка. Отец только вздыхал
и ждал, когда же я перебешусь. Но мне было
мало. Я быстро вошел во вкус и не собирался
останавливаться.
