Звук разбившегося стекла от
тяжелого предмета, который упал на пол, покатился по нему и замер
недалеко от кровати, заставил меня подскочить и броситься к двери,
на ходу разматывая нить ограничителя на своем запястье. Вот чему
действительно меня научили все эти события, которые произошли со
мной с того момента, как я проснулся под мостом, так это быстро
реагировать на изменившуюся обстановку, и еще быстрее делать из
этой обстановки ноги. Так что, в тот момент, когда странный
небольшой предмет, похожий на шестиконечную объемную звезду,
которую зашвырнули мне в комнату, начал раскрываться
и из нее повалил едкий вонючий дым, я уже был
практически в коридоре. Небольшого количества серого дыма,
который я вдохнул из этой своеобразной дымовой шашки,
хватило, чтобы обжечь мне легкие, и заставило согнуться
в приступе сухого, раздирающего кашля. Горло горело огнем,
словно мне в рот насыпали горсть перца и дали запить все
это водой. Когда этот приступ прошел, я судорожно огляделся,
готовясь атаковать.
В коридоре было темно,
словно кто-то выбил все лампочки. Секундная тишина, заставившая
меня замереть, напряженно прислушиваясь, взорвалась целой
какофонией звуков, от которых я присел, закрыв уши
руками.
Дверь в комнату, находящуюся
рядом с моей, была выбита. Это была комната Лорена и из нее
раздавались звуки битвы. Собственно, такими звуками был наполнен
весь дом. Я подорвался и вломился в комнату своего
Первого и единственного дружинника. В комнате царил
полумрак. Ища глазами Лорена, я оступился и, опустив
глаза, увидел под ногами тело мужчины в черной одежде.
Он лежал с открытыми глазами, которые замерли, глядя
в одну точку где-то на потолке. Я отпрянул
и попятился обратно к двери, когда до меня донесся
звук падения чего-то тяжелого и приглушенный хрип,
доносившейся за закрытой дверью уборной, которая находилась
в каждой комнате дома Магистра Дарена. Я прошел через
комнату, аккуратно переступив тело, и, добежав до двери, уже
схватился за ручку, когда та резко открылась, и меня
молниеносным движением опрокинули на пол, заламывая руку
в болевом захвате. Я больно ударился подбородком, только
чудом не откусив себе язык и не сломав челюсть.
Я даже не понял, как чисто интуитивно на уровне
рефлексов, которые снова сработали неведомым мне образом,
я умудрился освободиться из захвата и вскочить
на ноги, оказываясь за спиной противника, вместе
с этим освобождая свой мечущийся внутри меня огонек, зажигая
яркое пламя, нервно пляшущее на моей раскрытой
ладони.