Я встал поближе к окну, чтобы в случае первых
признаков опасности выпрыгнуть, пусть даже вместе с рамой
и стеклом. Выпрыгивать мне не пришлось. Очень скоро
вернулась Кира, которая тащила огромный ворох яркой одежды. Свалив
весь этот ворох на диван, она принялась отбирать вещи,
по одному ей известному принципу.
— Я закрылась, выпроводила последнего клиента, сказав, что у нас
нашествие тараканов, — говорила она, не поворачиваясь ко мне лицом.
— Нужно будет подготовиться, как минимум пополнить нашу больничную
комнату необходимыми препаратами и сделать это нужно не привлекая
внимания. Еще вам необходимо сопровождение, — еле слышно, больше
для себя говорила Кира, все еще перебирая тряпки. Когда же она
нашла то, что искала, то повернулась и бросила эти тряпки —
оказавшиеся женской одеждой, мне. Я поймал их, недоуменно переводя
взгляд с огненного платья с просто неприличным декольте на Киру,
которая подходила ко мне, держа в руках тюбик с помадой, которая
была такой же красной, как и платье. — Кен, мальчик мой, а я разве
не сказала, что чтобы не привлекать излишнего внимания, вам
придется переодеться? Просто компания загулявших цыпочек
возвращается в родной бордель с вечеринки, на которую их пригласили
специально, чтобы скрасить вечер скучающим мужчинам. А теперь будь
хорошим мальчиком, закрой рот, а то я не смогу как следует помаду
наложить.
До того места, где я оставил своих людей, мы добирались на
открытом экипаже. У борделя не было самоходных колясок, но конюшня
с парой лошадей и два вполне приличных экипажа: крытый и закрытый
для развоза девушек и сбора их обратно в родной бордель имелись. В
качестве сопровождения со мной отправилась Нана, которая весьма
ловко управлялась с лошадьми, подозреваю, что они ее просто боятся
до одури, поэтому слушаются беспрекословно.
Переодевали меня вдвоем, потому что я сопротивлялся. Кира
ничего не смогла со мной сделать и просто позвала
на помощь свою повариху, которая скрутила меня как куренка,
и вдвоем они уже вволю поиздевались над целым герцогом.
Когда меня нарядили и разрисовали лицо, Нана ушла готовить
коляску, сообщив, что лучше брать открытую — меньше вопросов
возникнет у тех, кто может присматривать за домом.
В этом не было ничего удивительного, что женщина,
работающая на Киру и обладающая весьма выдающейся
фигурой, отправилась вызволять девушек из лап задержавших
их клиентов. Будь норов Наны более буйным, она смело бы
могла заменить охрану на входе, хотя я не смогу
уверенно уверено утверждать, что после этого посещаемость останется
прежней. Я лежал на полу, разглядывая потолок
и чувствовал нестерпимое желание почесать глаз. Но делать
этого было нельзя, потому что нарушался макияж, и тогда
с меня стирался старый и наносился новый, но это еще
пол беды: если эта дрянь попадала в глаз, он начинал
нестерпимо жечь. Опыт у меня уже имелся, и повторять его
я не хотел. Приходилось терпеть, как унижение, так
и некоторое неудобство.