– Может, мне удастся увильнуть и скромно пообедать в одиночестве?
– Даже не надейтесь. Пи Пи разорвет вас в клочья. Он уже прожужжал им все уши про вас и про то, как ему с вами повезло.
– Я не хочу коктейль. С меня хватило хереса.
– Для вас найдется томатный сок. Идите. Для вашего же блага.
– Ну, если так… – протянула Николя и накрыла крышкой пишущую машинку.
– Вот и прекрасно. – Эндрю взял ее за руку. – У меня было скверное утро, вы даже не представляете насколько. А как ваши дела?
– Надеюсь, что хорошо.
– Он пишет книгу?
– Это конфиденциальная информация.
– Я бы покраснел, но дальше уже некуда. – Эндрю потащил ее в коридор. – Вас интересует живопись?
– Да. А вы пишите картины?
– Как вы догадались?
– По краске у вас под ногтем. А еще мне сказал мистер Пириод.
– Ох уж этот болтун! – воскликнул Эндрю, но не удержался от улыбки. – А вы, я вижу, смышленая девица. О Боже, смотрите, кто здесь!
Альфред открыл входную дверь и впустил в дом экстравагантного вида женщину с мандариновой шевелюрой, огромными глазами, бледно-оранжевым ртом и добродушно-вульгарной улыбкой. Вслед за ней появился тихий, ничем не примечательный мужчина намного моложе ее.
– Привет, мам! – поздоровался Эндрю. – Привет, Бимбо.
– О, дорогой мой! – воскликнула Дезире Доддс, она же леди Бантлинг.
– Привет! – отозвался Бимбо, ее муж.
Николя представили гостям, и они вместе направились в гостиную.
Там Николя встретила множество людей, с которыми очень скоро – иногда неохотно, а иногда с огромным удовольствием – ей предстояло познакомиться поближе.