Поглощенная горькими раздумьями Вера не сразу заметила возникшего рядом Вениамина. Он в упор смотрел на нее. Смотрел неприятно, страшно…
– Решила шпионить за мной? Прямо вторая мамочка!
– Веня, о чем ты говоришь?
– Но ведь ты спустилась туда!
– Спустилась, – призналась девушка, – потому что хотела сказать тебе очень важную вещь.
– Надо же, важную вещь! – расхохотался Веня. Развязный тон, пренебрежение, злость, которые он сейчас открыто демонстрировал к Вере, в секунду разрушили прежний идеал. Надежда на счастье оказалась хрупкой; Вера как будто стояла во дворце из песка, который разлетелся от одного легкого прикосновения. В такую минуту она не хотела и не могла сказать ему о своей беременности.
– Значит, так, – заявил Веня, – хочешь встречаться со мной – давай. Но шпионить не смей. Слышишь, не смей никогда!
Неожиданно появился один из студентов и сказал Вене, что его родители уже ушли с праздника и ждут его в машине.
– Пойду, попрощаюсь с предками, – ответил Вениамин. – А, впрочем, поеду домой, чего мне тут делать?
Веня лениво спустился со ступенек на дорожку, что вела к автостоянке, и пошел чуть пошатывающейся походкой. Некоторое время Вера отрешенно смотрела ему вслед, и тут новая мысль вихрем ворвалась в ее мозг: «А, может, и я в чем-то не права? Вдруг я его обидела? Я ведь даже не смогла объяснить, что не собиралась шпионить, что попала в погребок случайно… Нет, нет, нельзя допускать скандала! Я должна, я обязана с ним поговорить!.. Поговорить? Но ведь он оскорбил меня. Оскорбил дважды! Сначала своим пьянством, потом – словами, отношением. Нам не о чем говорить!.. Вера, Вера, НЕЛЬЗЯ НАЧИНАТЬ ОТНОШЕНИЯ СО СКАНДАЛА. Он разговаривал так, поскольку был пьян. Я постараюсь раз и навсегда отучить его от этой пагубной привычки».
Она колебалась еще минуты три, затем, будучи не в силах бороться с собой, бросилась за Веней. Асфальтовая дорожка вилась вдоль дубовой аллеи и поворачивала к автостоянке. Но едва Вера ступила на дорожку, как почувствовала что-то необычное. Это «что-то» заставило ее остановиться.
Ее остановил шелест листвы, удивительно тревожный, предупреждающий о грозящей опасности. Сердце девушки болезненно екнуло, но она отогнала дурные мысли и поспешила дальше. И тут на ее пути возник огромный дуб, он протянул к Вере свои густые ветви, словно собирался сжать ее в объятиях. Вера вырвалась, однако странное дерево не отступило, его «ручищи» хлестали девушку по лицу, едва ли не рвали на ней платье. Все это сопровождалось гулом: «Не пущууу! Не пущууу!»