Мы с папой стояли на пирсе, точно на тонущем корабле, а повсюду бушевали волны. Приходилось то и дело тереть глаза, чтобы хоть что-то разглядеть сквозь едкие ледяные брызги. Содрогались бетонные столбы пирса и грозили переломиться, как тонкие деревянные мачты, и вместе с собой увлечь нас на дно.
– В последний раз я видел такой шторм лет пятнадцать назад, – прокричал папа, придерживая рукой капюшон дождевика. – Тогда хорошенько потрепало. Конечно, волнорезам уже за сотню лет, такие буруны им не под силу.
Я с восторгом следила за бурей: тонкая пылающая полоска света протянулась над линией горизонта, точно золотой меч.
В такие минуты море по-настоящему оживает, обнаруживает грозный нрав и невероятную мощь. Потревоженное ветром, оно пробуждается от долгого сна и напоминает, насколько ничтожны мы в сравнении с ним. Как извергаются вулканы, как вздымаются до облаков пески в пустынях, так и море закипает, отстаивая свой королевский титул.
Пирс снова угрожающе затрясся под ногами, и папа ухватил меня за плечо:
– Пойдём! Не хватало ещё рухнуть вместе с этой развалиной.
Мне не хотелось уходить: более грандиозное зрелище трудно себе представить, да и следующего такого шторма дожидаться невесть сколько. Но папа упорно тянул меня прочь, к берегу.
– Посмотришь с пляжа, – пообещал он.
– Пляжа больше нет, – возразила я, но всё равно повернула назад.
Покинув пирс, мы увидели, что променад рассекла трещина, выбив брусчатку, как кусочки пазла. С каждой волной из образовавшегося проёма выскакивала струя, точно фонтан из дыхала каменного кита. Немногочисленные постояльцы отеля на берегу в оцепенении наблюдали за происходящим из окон ресторана. Должно быть, переживали, как бы променад не раскололся напополам и не настала очередь отеля.
К ночи шторм стал затихать и только обломки лестниц и раздробленные куски арматуры остались покоиться на камнях и затопленном пляже – будто некий великан с корнем вырвал их огромной лапой.
Мы вернулись домой в отличном настроении: восхищение с примесью лёгкого страха заставляли сердце стучать быстрее, как будто мы бежали, спасаясь от первой весенней грозы, или только что прокатились на американских горках. Мама повсюду расставила толстые зажжённые свечи, и казалось, что мы очутились в Средневековье.
– Ага, явились! – выглянула она из кухни и с деланной суровостью покачала головой при виде нашей мокрой насквозь одежды. – Давайте переодевайтесь в сухое и спускайтесь, а то кино начнётся без вас!