Скрибный слушал, криво усмехаясь.
– Еще одно дело, – Шорохов протянул ему заклеенный конверт со сводкой для миссии. – Прихватишь с собой.
Осторожно, держа конверт двумя пальцами, Скрибный оглядел его со всех сторон:
– А кому? Ничего не написано.
– Александровская улица, дом шестьдесят. Американская военная миссия. Тебя удивляет?
Скрибный не ответил.
– Письмо это человеку, которого, возможно, ты знаешь, или слышал о нем – Мануков Николай Николаевич. Компаньон, с которым я за корпусом Мамонтова ехал. Был с ним в Козлове, в Ельце, в Воронеже.
– Мануковы! – Скрибный мотнул бородой. – Фамилия по всему Ростову гремит.
– Их там несколько. Но этот из Америки. Потому – миссия. В Таганроге ты его, скорей всего, не застанешь. В миссию придешь, попросишь позвать кого-либо из офицеров. Скажешь: «От Дорофеева» – отдашь письмо. По фамилии они все поймут.
– Интересно, – проговорил Скрибный.
После этого они оба долго молчали.
– Расписку истребовать? – наконец спросил Скрибный.
– Тебе я верю.
– А тем господам тоже веришь?
– Тоже. Если что-либо для меня передадут, возьмешь. Спрашивать будут, ответишь.
Опять наступило молчание. Смотрели друг на друга. Шорохов словно впервые видел Скрибного. Квадратный лоб, казацкая стрижка «кружком», коренаст, плечи и руки налитые мускулами, черная борода, крупный нос, крупные губы, мохнатые брови, лицо рябое из-за перенесенной когда-то оспы. Сжатые в кулаки кисти рук лежат на коленях. Сидит, слегка наклонившись вперед. Ошибка, что так и не сказал ему правды? Однако какой? Что он сам не только приказчик, но еще и помощник в разведывательной работе на красных? А поедет с письмом в Американскую миссию. Слова одни, дела другие. И чему Скрибный поверит?
– Когда уезжать? – спрашивает Скрибный.
– Если успеешь, сегодня. В Таганрог нужен пропуск.
– Это для господ.
– Как знаешь.
– А на Александровске-Грушевском крест?
– Крест.
– Жаль. Родился я там.
– И мне жаль, – соглашается Шорохов. – Вот что еще. Если случится, что ты вернешься, а меня нет… Мало ли!.. У сестры твоей записку оставлю.
– Пойду, – сказал Скрибный.
– Иди…
* * *
Едва Шорохов переступил порог кабинета Ликашина, тот заспешил навстречу, подал сразу обе руки:
– Здравствуйте, мой дорогой! Безмерно рад! Ваша телеграмма пришла весьма вовремя. Генералу была доложена в удачный момент, в присутствии тех господ, что и нужно. Очень хорошо все сложилось! И ответ вам успел уйти еще до того, как в Управление принесли оперативную сводку, где названные в вашей телеграмме станции означены, как захваченные красными.