Обычно, в этом возрасте мальчишки много
фантазируют, воображая себя то героями, то магами, то великими
правителями. Но мальчик, выросший среди дерхазов, но так и не
ставший своим, о чем мог мечтать? Стать великим возделывателем
степи? Героическим копателем подземных каналов?
В поселок почти на границе Пояса редко
забредали чужаки. А если и забредали, надолго не оставались.
Поэтому представление о Внутреннем поясе Саркмуш имел самое слабое.
Ну как мог передать заезжий певец красоту Тысячи Садов, каменное
кружево дворцов и мостов, причудливые растения, разноцветные цветы?
Певца понимают тогда, когда он поёт на одном языке со своими
слушателями. А как ты объяснишь дерхазам, что такое «белоснежный»,
если снег в степи наносит поземкой, и он серый? Самое белое, что
здесь есть, это желтоватые —выбеленные солнцем
кости, а слово «цветы» здесь воспринимаются, как крошечные сизые
гроздья соцветий зейхеля. И как они могли быть огромными, да еще
разноцветными, мальчишеская фантазия рисовать отказывалась. Вот
изобилие воды он себе мог представить. Весной небеса щедро изливали
влагу так, что земля скрывалась под водой. И ходить приходилось в
мутной холодной жиже. Поэтому восторженные рассказы забредшего
случайно певуна про «необычайные фонтаны» вызывали в воображении
мальчика струи жидкой грязи, без всякой причины бьющие вверх, чтобы
обрушиться на бедных жителей Внутреннего пояса. После таких
фантазий Саркмуш приходил к выводу, что певец болен головой, а
земли к закату —неуютное и опасное
место.
Должно быть, мальчик задремал, потому
что не услышал ни шагов сестры, тоже иногда приходившей к границе
поля собрать для матери какие-то корни, ни осторожную поступь двоих
чужаков. Разбудил его крик «Не-е-ет!», наполненный ужасом.
Саркмуш вскочил со своего импровизированного
лежака. И в иной ситуации быть бы ему убитым. Но сегодня боги
смотрели в другую сторону.
В
трех десятках шагов двое чужаков, увешанных оружием и на вид очень
опасных, схватили Тагият. Один со смехом выкручивал девочке руки, а
другой рвал на ней платье, что-то бурча. Девочка извивалась,
пыталась кусаться, кричала. Чужак грубо, наотмашь, ударил её по
лицу, а затем, намотав волосы на кулак, сказал что-то. Слов рыжий
не услышал, но тон был злым и угрожающим.
В
это время второй чужак вынул длинный нож и разрезал платье,
гордость Тагият, сшитое и вышитое собственноручно. Девушка сжалась
вся, пытаясь подтянуть колени к животу. Чужак хрипло расхохотался,
отбросил нож и схватил жертву за тоненькие лодыжки...