— Ты весьма спешишь, — помрачнел Адам. — У нас готова всего пара-тройка номеров.
— Увы, но в мире бизнеса все делается очень быстро, — бесцеремонно заметил Вит. — Мы так привыкли, и вам тоже придется подстроиться… под обстоятельства.
Под обстоятельства? Точнее, под спонсоров. Я постаралась удержать лицо и рвущиеся наружу слова, что искусство — это не ставки по процентам, которые можно вычислить, взяв в руки калькулятор. Адаму было еще хуже: у него даже глаз дернулся, но ответил балетмейстер предельно ровно:
— Разумеется.
— Вот и замечательно, — поддержал Михаил. — Но я предлагаю оставить разговоры о делах в стороне и веселиться. Наталья, не откажете мне в танце?
То, каким взглядом смерил нас Вит, навсегда сохранится в моей памяти. Потому я постаралась нацепить лучшую из своих улыбок и кокетливо протянула руку, хотя воодушевления не испытала. Михаил был женат на девчонке лет восемнадцати. А со старыми конями, которые борозды не испортят, нужно держать ухо востро! Впрочем, спонсоров уважить все равно пришлось бы: либо Вита, либо его отца. С первым я танцевать совсем не желала, памятуя о том, чем закончился прошлый раз. Оставался второй. Плюс, Адам остался доволен, а Диана, напротив, — в ярости. Она пристрелила меня с одного взгляда и тут же отвернулась.
Вопреки ожиданиям, танцевал отец Вита прекрасно. Лучше, чем сын, что я отметила не без злорадства.
— Удовлетворите мое любопытство, отчего вы решили посвятить себя балету? — начал Михаил, играючи кружа меня под музыку.
— Я полюбила балет с первого урока, — пожала я плечами. — Но едва сказала маме, что хочу танцевать всерьез, она очень разозлилась. Тогда вмешался отец и разрешил мне заниматься сколько душе угодно. Просто назло. Он любил красивые жесты. Особенно если они не требовали никаких усилий. А я по детской наивности верила, что папа меня поддержал, так гордилась и занималась еще старательнее. Когда опомнилась, прошло много лет и пути назад уже не было. Да и не хотелось.
— Вы на них злитесь? На родителей? Дети часто жестоки к своим родителям. У меня три сына, и все они терпеть не могут и меня, и друг друга. Вит единственный, кто это умело скрывает. Скажете, я паршивый отец?
Если он ждал сочувствия, но точно не на ту напал. Ночь, когда я увидела распростертое и окровавленное тело отца, оказалась двойным ударом. Да, мама здорово отличилась, но и отец тоже. Он хотел уйти, не сказав мне ни слова. Бросить ради другой женщины. Причинить ребенку боль можно очень многими способами, и я не собиралась утешать Михаила Астафьева.