А когда начали целенаправленно искать эту резину по всему
хранилищу – и не только этому (Мика хомячить умеет!), выяснилось:
кожухов столько, что обитателям Тёплой Норы летней обуви теперь
хватит на несколько лет вперёд.
На три дня Тёплая Нора превратилась в обувную мастерскую. Все,
кто только умел уверенно держать в руках ножницы и ножи, работали
над раскроем пористой резины. Как обрадовались малыши лёгкой
обувке!..
… Из тёмного туннеля Селена выскочила на простор заводи и в
очередной раз ахнула от чуда открывшегося пространства – неба и
воды.
- Селена, иди сюда! Мы здесь! – радостно закричал Мирт, а Джарри
помахал рукой.
Вся компания устроилась на камнях, которые лениво омывала
вода.
Крик Мирта отозвался в берегах заводи, а затем пропал. Когда
Селена подошла к камням, Джарри помог ей перебраться на тот, на
котором сидел. Она устроилась, плотно прижавшись к семейному,
блаженствуя после бега в зябкой темноте от тепла его рук, от
солнечных лучей, пригревших её макушку. Стало так тихо, что птичий
пересвист показался оглушительным. Даже негромко болтавшие между
собой мальчишки притихли, и Селена видела, как подёргиваются плечи
Хельми, вразброс укрытые длинными, до пояса, огненно-чёрными
волосами, пока он мечтательно смотрит на заводь: наверное,
представляет, как взлетел бы над этой спокойной поверхностью…
Мельком пожалела, что рядом нет Коннора, что он многое потерял, не
видя этой небесно-водной чаши с зелёными краями и не слушая этой
тишины... Молчали долго – даже непоседливый Мика, потом Селена
тихонько спросила:
- Коннора опять сегодня в комнате не было?
- Нет. Он уш-шёл на кладбище, - отозвался, не глядя на неё,
Хельми. – Я летал вечером – видел. Там ш-шалаш-ш дозорных ос-стался
– после того как мы с-сигналку для разумных оборотней с-сделали.
Там и с-спал.
- Когда Хельми сказал, я бегал туда – посмотреть, как он там, -
смущённо признался Колин. – Он поднял шесты, которые упали, и
сделал всё, чтобы можно было спать и под дождём.
С появлением Трисмегиста в деревне с Коннором начало твориться
что-то странное. Вот уже три месяца он отмалчивался и старательно
улыбался, если его спрашивали, в чём дело и почему он вдруг начал
сторониться всех. Чаще всего он уходил куда-то, и найти его, жёстко
защищённого от «прослушки» сильнейшими, его собственной разработки
оберегами, стало невозможно. Сначала всё было как-то незаметно. Ну,
углубился в какие-то размышления – так ведь сложный переходный
период для подростка. Но Коннор привычно появлялся в столовой, в
обычные часы сидел на уроках в учебном доме, и вроде нечего за него
волноваться… А в последнюю неделю Селена внезапно узнала, что он
больше не спит в комнате братства.