Он знал о том, как образуются
обычные асайские семьи, в которых один из родичей является
подопечным, а второй – абой, имеющим право воспитывать избранное
дитя так же, как белые сёстры. Все они базируются на свободном
выборе – если какой-либо асай хочет взять под свою опеку кого-либо
из детей или просто более юного асайя, то, заручившись его
согласием, он обращается к белым сёстрам из ближайшей обители,
которые, соотнося просьбу с законами волн, заключают родственный
союз. Сам Гиб Аянфаль никогда не стоял перед выбором – становиться
ему родичем абы Альтаса или нет. Он, как и Гиеджи, с самого
пробуждения состоял в сложившейся семье, и это делало его судьбу
особенной. Он не знал, почему всё сложилось именно так, и хотя его
волновали эти вопросы, он считал такое положение вещей несомненно
правильным. Когда он, ещё будучи ребёнком, пытался хоть что-нибудь
выяснить у самого абы Альтаса, аба обычно уходил от ответа, ловко
переключая его внимание на что-нибудь другое. А потом Гиб Аянфаль
вступил в юность, Голос Ганагура призвал его к труду, и думать о
тонкостях, предшествовавших пробуждению, стало некогда.
Будоражившее душу томительное любопытство притихло, задавленное
многочисленными делами, новыми заботами и стремлениями. Лишь
изредка оно просыпалось, когда Гиб Аянфаль оставался наедине с
собой и мысленно погружался в воспоминания о кажущемся таким
недавним прошлом… Теперь же приход Эньши казался ему внезапным,
несмотря на слова абы о Провидении.
– Мне он не очень нравится, –
зазвучал рядом упрямый голос Гиеджи, – тогда на Торжестве он обжог
мне пылью руку, когда ты просил нас держаться вместе. И сейчас...
хм. Я против.
Аба Альтас осуждающе покачал
головой.
– Тебе, Гиеджи, стыдно держать обиду
за это. Дети до десяти оборотов ещё не успевают освоить весь
телесный этикет, и, я думаю, Эньши не хотел причинять тебе вред.
Это у него получилось случайно.
– Кстати, а что сам Эньши думает обо
всём этом? – спросил Ае, прерывая его, – да, ему только четыре
оборота, но в этом возрасте дети уже прекрасно знают, чего
хотят.
– Ну, он, конечно, удивлён моим
предложением, – деловито начал аба, – однако он воспринял его с
воодушевлением и был рад. Он хочет подружиться с каждым из вас. И я
надеюсь, что вы отнесётесь к его желаниям с великодушием
самодостаточных асайев, которые никогда не бывают скупы на доброту,
а не с той чёрствостью, которую демонстрируете мне сейчас.