Хиба говорил это со снисходительной
улыбкой, но Гиб Аянфаль не видел в его словах ничего смешного.
– Ае кое-что сказал мне. Про
насилие. Про то, что ты можешь...
Гиб Аянфаль запнулся, не зная, как
продолжить и с волнением взглянул на друга. Он не чувствовал, чтобы
Хиба мог каким-то образом угрожать ему самому, и потому собственные
слова показались ему неуместными и даже оскорбительными. Он
понадеялся, что друг поймёт его без лишних слов. Но Хиба продолжал
молча смотреть на него в ответ, и в его глазах появилась та
выжидательная жёсткость, от которой Гиб Аянфалю становилось не по
себе. Он вдруг почувствовал себя так, как будто перед ним стоит
настоящий чёрный страж, а не строитель. Он опустил голову, избегая
этого взгляда, и произнёс:
– Не знаю, как сказать. Но Ае,
наверное, знает про то, что мы сделали тогда, в доме
воспитательниц...
– Вернее, я сделал, – наконец
заговорил Хиба, – ты-то стоял в стороне, принимая во всём действе
очень скромное участие.
Гиб Аянфаль снова поднял на него
взгляд, с облегчением замечая, что жёсткость в глазах Хибы
сменилась обычной насмешливостью.
– Я уж и думать об этом забыл! Между
прочим, так же, как и наша пострадавшая. Хотя твой родич, в
общем-то, верно тебе сказал. Да, я могу поступать так, как ты
видел. Но сам знаешь, в каких ситуациях. Я привык к этому. Трудно
не привыкнуть после того, как проходишь чёрным стражем добрый
звёздный цикл.
– А неслышащие, с которыми вы
боролись, что они способны сделать? Так же, как со мной тогда?
– Не только. Может, я задену твою
гордость, но то, что ты перенёс – пустяк по сравнению с настоящей
угрозой. Забвение от амброзии опасно для молодых и неопытных асайев
вроде тебя. Чёрные стражи, как и старшие патриции, более умело
управляются с собственной пылью, и потому накладывать на них
забвение с помощью золотистой амброзии –
дело долгое и малополезное. Для стражей у неслышащих запасены вещи
пострашнее.
– И что же это?
Хиба ухмыльнулся, деловито отводя
взгляд в сторону. Неведение Гиб Аянфаля как будто забавляло его, и
он тянул с ответом. Только когда Гиб Аянфаль засомневался в том,
что получит ответ, его пальцы привычно упёрлись в затылок.
«Скажем, тебя могут убить».
Его слова были совсем не тем, что
юный асай ожидал услышать.
– Это невозможно, – вслух возразил
он, недоверчиво глядя на Хибу, – последние убийства закончились ещё
во времена Праматери, как говорит Голос. Древние пра-асайи умирали
от насилия. Но не мы!