На
твердынях Онсарры асайи живут на поверхности, в густых слоях нижней
атмосферы, а также в недрах по обе стороны от глобального океана,
собираясь в поселения-общины, именуемые обителями или замками.
Всякий труд асайи зовут искусством, и предрасположенность к тому
или иному виду искусства заключена в особую область сознания –
рабочую точку, получаемую в начале жизни. Принадлежность к той или
иной рабочей точке определяет всю жизнь асайя вплоть до
особенностей строения тела. Степень овладения искусством позволяет
занимать положение в обществе. Так, молодые асайи, находящиеся в
начале жизненного пути, зовутся простыми, а те, кто постиг вершины
искусств – патрициями. Это старшие асайи, наделённые правом
управлять течением жизни на твердынях. Их пурные тела покрыты
энергометками – отверстиями для лучшего прохождения волн, так как
их пыль во много раз тяжелее пыли простых. Простые асайи имеют
только три изначальные энергометки: верхняя скрывается на макушке
среди густых волос, нижняя – в самом низу туловища промеж ног, и
третья – на лбу между бровей.
Уклад
неспешной жизни, сформировавшийся на твердынях Онсарры за
шестьдесят циклов, непреложен. Он поддерживается коллективной
волей, называющейся Голосом Ганагура. Голос соединяет воедино
миллиарды отдельных сознаний, образуя могущественное сверхсущество,
ведущее население твердынь к совершенству.
***
Склоняющаяся к закату Онсарра освещает тёплым светом
просторы Пятой твердыни. Приподнявшись над белой полосой дороги,
мчится междугородний трансфер. Его быстрое движение не нарушает
безветренной тишины засыпающих полей, да и внутри трансфера,
направляемого зовом несмолкающих информационных волн, стоит такая
же тишина – трансфер почти пуст, только в самой середине его
затерялся блок, в котором расположилась единственная пара
пассажиров.
Гиб
Аянфаль, юный желтоглазый асай с гривой алых волос на голове, зябко
поджал под себя ноги, устраиваясь вместе с ними на нешироком
сиденье. Как и все асайи он ходил босиком. На твердынях Онсарры
вообще не существовало понятия обуви за её ненадобностью – так
асайям ничто не мешало воспринимать глуховатые колебания волн,
излучаемые недрами твердыни. Что касается холода, то он никогда не
вызывал у Гиб Аянфаля такого дискомфорта, как сейчас. Это было
странно.