– Вернулся, – ответил Гиб Аянфаль, –
А Гиеджи совсем не сердитая. Просто
она асай очень замкнутый. Не любит, когда подслушивают её мысли, и
настороженно относится к незнакомым.
Хиба взглянул на него.
– «Она», – с проницательным
пониманием в голосе повторил
он, – так к ней, выходит, нужно обращаться
по-особому?
– Да, – ответил Гиб Аянфаль и,
спохватившись, пояснил, – мы с Ае зовём её сестрой по наставлению
абы Альтаса. Да и самой Гиеджи это нравится. Я думаю, что могу
доверить это тебе, как другу. Это должно оставаться в кругу нашей
семьи, понимаешь?
– Понимаю, – покровительственно
кивнул Хиба, – это я как никто другой могу понять. Сколько ей
оборотов?
– Восемьдесят один, на два меньше,
чем мне.
– А в семью вашу как попала?
– Вероятно, так же как я. Аба Альтас
мне и про меня самого не особенно рассказывал, не то, что про
Гиеджи. А почему ты спрашиваешь?
Гиб Аянфаль чувствовал, что интерес
Хибы к Гиеджи отличается от простого любопытства, которое мог бы
проявить обычный асай, и потому был крайне заинтригован. Хиба,
уловив его чувства, деловито усмехнулся.
– Потому что она необычный асай, я
же вижу. С тех пор, как у меня появился Бэли, я научился подмечать
в асайях некоторые «особенности», неведомые им самим, но во многом
раскрывающие их глубинный характер. Но ты, всё-таки, должен знать
её ближе всех.
Гиб Аянфаль пожал плечами.
– Мы с Гиеджи действительно очень
близки, – ответил он, – она доверяет мне тайны, которыми не делится
даже с абой. И я как-то привык… мало говорить о её жизни. Она этого
не хочет. Если желаешь, я познакомлю вас ближе, сам с ней
поговоришь.
– Ну, если волны сведут, то
познакомишь, – ответил Хиба, – пока же, я так чувствую, её лучше
оставить в покое.
И он, одарив Гиб Аянфаля,
пронзительным взором слегка прищуренных серебристо-бурых глаз, лёг,
погружаясь в лениво жужжащие волны. Его взор погас, хотя сознание
не уходило далеко. Гиб Аянфаль огляделся – многие строители сейчас
отдыхали также, прикорнув на серых стеблях и слушая глуховатое
звучание Голоса. Потому вокруг башни, замершей в ожидании открытия
канала, воцарилась тягучая дневная тишина, в то время как сам Гиб
Аянфаль ни за что не хотел проводить перерыв в столь пассивном
досуге.
– Хиба, – окликнул он друга, – а в
какой обители живёт Гейст?
Хиба, не покидая волн, ответил: