Багровый Ветер ещё раз прижал Бэли к
себе, после чего положил его на покрывало и аккуратно завернул. Он
взял драгоценный свёрток на руки и подошёл к нэне. Нэна охватила
руками его голову и, притянув к себе, нежно прикоснулась губами к
его высокому лбу. Гиб Аянфаль при виде этого жеста сейчас же
потупил взгляд, понимая, что в его присутствии происходит некое
сакральное действо, лицезреть которое ему не полагается. Когда он
снова поднял глаза, то увидел, как Хиба передал тело Бэли обратно
нэне и отступил в сторону, уступая ей дорогу. Нэна склонила голову
в лёгком поклоне, после чего направилась дальше, унося дитя ко
вторым вратам Низа. Хиба не смотрел ей вслед. Он стоял, подняв
голову, и взгляд его блуждал по тонущему в клубах темноты
потолку...
Когда служительница Низа скрылась из
виду, Гиб Аянфаль робко подошёл и, тронув его руку, заговорил:
– Хиба... Почему ты отдал ей Бэли?
Мы ведь... Мы ведь могли бы попытаться! Или, это я виноват, да?
Хиба скользнул по нему невидящим
взглядом, а затем ни слова не говоря, направился к мирно журчавшему
посреди площади источнику. Гиб Аянфаль, почувствовав недоброе,
поспешил за ним следом. Багровый Ветер взял одну из стоящих на
бортике чаши пиал и, зачерпнув серебристой амброзии, поднёс её к
губам.
– Хиба! Не делай этого! – вскричал
Гиб Аянфаль и, вцепившись в его запястья, попытался остановить. Но
Хиба с лёгкостью отстранил его от себя.
– Оставь меня, – слабо сказал он и
залпом опустошил пиалу.
Гиб Аянфаль обречённо наблюдал за
ним, едва не плача. Хиба отставил пустую пиалу и закрыл глаза. Его
внутреннее поле стало ровней и спокойней, вместе с тем, как чёрная
пыль замедляла своё движение в пурном теле. Похоже, серебристая
амброзия не принесла ему глубокого сна, а лишь только облегчила
съедавшее его страдание.
– Зачем отдал Бэли этой нэне? – не
выдержав, воскликнул Гиб Аянфаль, – Ты же говорил, что сам исцелишь
его!
– Это – чёрная болезнь! – бросил в ответ Хиба, и в его разъеденных
пылевыми слезами глазах на миг вспыхнул гнев, – Ядущая поставила
его на край погибели! Он уже потерял себя, свою память, свою
личность! Его пыль обезумела, а волновые отражения слишком слабы,
чтобы всё сохранить! Мне с таким не справиться. Но Бэли в руках
нэны, которой я доверяю. Да… Так будет лучше.
Последние слова он проговорил совсем
тихо, после чего опустился наземь спиной к чаше. Гиб Аянфаль сел
рядом. Ему было невыносимо больно из-за того, что случилось с Бэли,
и что он сам оказался не искренен со своим другом против своей
воли.