Хиба поднялся перед ним во весь
рост. Глаза его почернели от взметнувшихся внутри недобрых чувств.
На сжавшихся в кулаки кистях рук проступили сосудики пыли, а
волновое поле сгустилось, став необычайно жгучим, так что даже
стены в комнате потемнели от его разрушительного воздействия. Все
эти перемены не сулили ничего хорошего, и в нутре у Гиб Аянфаля
вмиг взвилось необычайное по силе чувство опасности. Никто и
никогда прежде не угрожал ему так, как сейчас.
– Как ты мог это скрыть?! – с
негодованием в голосе вскричал Багровый Ветер, угрожающе
приближаясь к строителю, – асай, которому я поверил! Ты обманул
меня... Ты посмел промолчать, зная, как дорог мне Бэли! Я… я не мог
ожидать такого от тебя!
– Я не виноват, – попытался
оправдаться Гиб Аянфаль, отступая назад, – это всё та матрона! Мать
Линанна – так её зовут. Она заставила меня молчать, наложив печать!
А потом… когда мы были в Низу, нэна Шамсэ каким-то образом сняла
молчание. Она хотела, чтобы я сказал тебе!
– Как ты смеешь при мне марать их
имена этой ложью?! – уже не скрывая пылающего внутри гнева,
вскричал Хиба, – ты пришёл сейчас поиздеваться надо мной, зная, что
я потерял самое дорогое? В таком случае, я отучу тебя соваться,
куда не просят!
Эти слова лавиной обрушились на
перепуганного Гиб Аянфаля. Внутренний голос отчаянно вещал о том,
что разозлённый и ослеплённый горем Хиба перед ним сейчас
по-настоящему опасен. Доказывать ему что-то и оправдываться
бесполезно.
Он отступил и почувствовал, что
упирается спиной в стену, будучи совершенно беззащитным перед
надвигающимся на него Багровым Ветром. В сознании всполохнулось
только одно-единственное желание – бежать. Немедленно бежать прочь.
Только так и можно спастись от неуправляемого гнева, который в
лучшем случае ограничится повреждениями пурного тела. Гиб Аянфаль
не шевельнулся, и только мысленно всем существом рванулся
наружу...
Тут же всё тело его обдало
мучительным жаром от взметнувшейся с непозволительной скоростью
пыли, и в следующий миг он с удивлением увидел себя стоящим посреди
наполненной асайями улицы, недалеко от замка Бацу. Недремлющее
сознание успело уловить колебания волн, какие он ощущал только во
время скачков сквозь пространство, но тяжёлое и недостаточно
прочное тело строителя было не готово совершать их самостоятельно.
Гиб Аянфаль без сил повалился наземь, чувствуя, что не может
стоять. Казалось, что разогнавшаяся пыль разрывает тело изнутри, и
только раскалившиеся ленты не дают ей осуществить это. Пурная кожа
быстро покрывалась узором чёрных сосудиков. А вокруг тут успела
собраться целая толпа – мирные асайи, увидев внезапное появление
изувеченного и низкорослого чёрного стража, сбежались узнать, что
случилось. А сзади меж тем вновь заколебалось знакомое
присутствие.