– Вы из-за того, что он напал на
меня? Он не виноват! Прошу! – из последних сил произнёс Гиб
Аянфаль, цепляясь теперь за другую возможность помочь.
– Мы разберёмся, – кратко ответил
Дэсти, после чего мягко коснулся его лба.
«Белые сёстры помогут тебе», –
шепнул Голос Ганагура, после чего его сознание покинуло пурное
тело.
А волны тем временем разносили весть
о случившемся по всей округе. Из ближайшей обители к месту
происшествия пришли три белых сестры. Пока одна из них принялась
успокаивать взволнованную публику, две другие подошли к Гиб
Аянфалю. Они замедлили течение пыли в его теле, после чего
обратились к Дэсти. Дальнейшая судьба Гиб Аянфаля была решена
скоро. Дэсти от имени охранителей порядка сказал, что юный асай
действовал не сам, а под влиянием своего «старшего и более
опасного» сообщника, а потому не является угрозой для асайского
общества. Белые сёстры незамедлительно согласились с таким решением
и, бережно подняв безвольное тело Гиб Аянфаля, понесли в Белый
Оплот Рутты.
Гиб Аянфаль медленно приходил в себя. Он почувствовал, что лежит
на спине, с головой погружённый в густую тёплую жидкость. Не
открывая глаз, он внимательно прислушался к пространству.
Похоже, его поместили в купальню, наполненную целительной пурой.
Сам же бассейн располагался в просторной зале с высоким потолком, а
та в свою очередь была частью огромной обители, на четверть
уходящей под поверхность твердыни. Чувство времени подсказывало,
что он пробыл в бессознательном состоянии почти двое суток.
Закончив эти наблюдения, Гиб Аянфаль оттолкнулся руками от дна
бассейна и вынырнул. Открыв глаза, он быстро оглядел себя. Тело
просвечивало сквозь полупрозрачную белёсую жидкость – на нём сейчас
не было ни лент, ни следов от них. Гиб Аянфаль испытал лёгкий укол
неудобства за наготу, подумав о том, что кто-то, принёсший его
сюда, снимал с него одежду, чтобы окунуть в исцеляющую купель.
Впрочем, неудобство было не таким жгучим, как обычно. Чувства
казались ему притупившимися и поблёкшими.
Гиб Аянфаль прикрыл глаза, опираясь спиной на бортик бассейна, и
восстановил в памяти последние события в мельчайших подробностях.
Где сейчас Хиба? Может быть, тоже у белых сестёр? Хорошо, если у
них, если его не осудят за нападение. Проявление агрессии, подобной
той, какую испытал на себе Гиб Аянфаль, считалось недопустимым на
твердынях Онсарры и заслуживало исправления. Гиб Аянфаль не без
содрогания представил, что Хибу могли отправить на поля успокоения,
а возможно и ещё глубже.