***
Босые ступни ощущали прохладу и легкую влажность досок пола. Да
я в жизни так тихо не ходил! Чувствовал себя то ли тенью, то ли
призраком. И зрение как у кошки! Никакой темноты, словно ко всему
миру черно-белый фильтр применили. Ткань одежды при ходьбе чуть
терлась о кожу, слабо тянули и ныли раны. Ветерок ерошил волосы и
приносил запах ночного сада. Наверняка если я спрыгну с веранды, то
почувствую росу на траве, но проверять не буду. И так едва в себя
пришёл, ещё не хватало простыть.
Небольшой моцион показал, что расположение помещений
действительно такое, как и приснилось. По всему ночному дому
шарахаться не стал, но уборную нашел сразу. И даже столь короткий
маршрут подарил массу впечатлений. В памяти то и дело всплывали
происходившие в этих стенах события, и радостные, и не очень. Люди,
впечатления, желания. Начало слегка потряхивать, то ли от прохлады,
то ли раны давали о себе знать.
Какой-то глюк затяжной получается. И подробный, атмосферный.
Чувствую, домой буду возвращаться как на казнь. И сессию придется
пересдавать, и родные подобное приключение так просто не
оставят.
Вернувшись в спальню, вновь оценил обстановку. Стойки с оружием,
разложенная постель, под которой, опять же, обнаружился клинок. Вот
был бы смех, если бы на него спросонья напоролся! Какие-то комоды,
спрятанные в ниши, столик.
И что теперь делать? В любом случае, истерить бессмысленно: либо
очнусь, либо помру окончательно. Тут от моего желания мало что
зависит. Вот и представлю себя героем книги, который, попав в
другой мир, начал прогибать его под себя. Главное, не увлечься, а
то в дурку неохота.
Если ничего не путаю, где-то в ящике было зеркало. Поиски быстро
увенчались успехом.
М-мать! От неожиданности чуть не выронил пластинку. Отражение
оказалось не таким качественным, как хотелось бы, но оценить
внешность позволяло. Темные глаза резко преобразились.
Красно-черный водоворот затягивал. Стряхнул наваждение усилием
воли и зажмурился. Так вот ты какой, шаринган. Вот позорище было бы
— вырубиться от собственного гендзюцу. Тем более, неизвестно, что я
мог под наплывом чувств намудрить. Всё, что вспомнилось за время
сна, требовало осмысления. Как говорил один летающий киборг:
"Спокойствие! Только спокойствие!" Наконец, поняв, что смог
потушить "фары", открыл глаза. За прошедшие секунды мало что
изменилось. Красная радужка вновь потемнела. Присмотрелся к
отражению. Похож. И прическа почти такая же. Лишь кожа бледнее
обычного, а физиономия приобрела восточные черты и какую-то
породистость.