Потер щеку, прекрасно ощущая теплоту, текстуру кожи ладони и
лица. Провел пальцами по залегшим в уголках губ складкам. М-да,
если бы не доставшаяся память, решил бы, что это тело лет на восемь
старше. Хотя учитывая образ жизни — и неудивительно. И кто я
теперь? Студент Александр или его ровесник, шиноби и глава клана
Учиха, Таджима?
Разом вспомнился однокурсник, жалующийся, что у всех предки в
отпуск на море хотят, а его — то Шамбалу ищут, то Атлантиду... У
него дома и попался на глаза журнальчик про НЛО, призраков и прочую
нечисть. Очешуеть! Так та теория, по которой у каждого есть двойник
в параллельном мире, правдива... Как смогу, встречусь с Колькой и
попрошу тот журнал почитать! Или всю подшивку. И пусть только
попробует высмеять!
Неожиданно раздавшийся детский плач заставил вздрогнуть. А
всплывшее почти сразу воспоминание породило желание немедленно лечь
в постель, уснуть и открыть глаза уже в палате, под капельницей. Я
планировал сделать Лизе предложение через годик-полтора. Сына
хотел. И дочке был бы рад. Но кто придумал сценарий
для глюка?! Выходило, что этот ребенок уже мой… пятый. Эй-эй!
Героям-попаданцам, прогибающим под себя мир, подобный табор не
положен! По крайней мере, вначале! Здесь вообще знают о том, что
такое противозачаточные?
Возрастающая головная боль заставила тихо шипеть сквозь зубы.
Вернув зеркало в ящик, доковылял до постели и, мысленно проклиная
местный обычай спать на полу, опустился на футон. Удобно, конечно,
с такой постели падать невысоко, но вот ложиться и вставать, когда
болит всё, то ещё удовольствие! Максимально осторожно
вытянулся.
Плач не прекращался. Сквозь него пробивался голос Мидори.
Девушка что-то напевала, явно стараясь успокоить малыша. А где его
мать? Прикусил губу, сдерживая мат. Эта ж орава деток не в капусте
найдена. Поздравляю, Сашка, с женитьбой. А теперь хотя бы вспомни
лицо супруги. И, если повезет, имя. Собственная голова напоминала
полную чашу. Любое неосторожное движение могло перемешать всё.
Тихое уплывание в темноту показалось чудом.
***
Горло сжал спазм. Воздух с трудом удалось протолкнуть в лёгкие.
Вот только начинающаяся истерика этим и закончилась. Дыхание
изменилось без моего участия. Оно стало медленным и спокойным, как
при медитации. Подобный финт удивил и отвлёк. Через некоторое время
понял, что теперь произошедшее воспринимается не столь остро. И
только после этого отпустило.