Смутившись, он убежал. Больше она его не видела.
Лиду и Лёву сближала решимость служить революции. Правда, тогда их согласие во взглядах не было полным: Лева в то время был социал-демократом. Но эта разница не показалась им существенной. Они полюбили друг друга и решили соединить свои судьбы.
Католикам религия запрещала жениться на еврейках. Лева написал родителям, что ему наплевать на запрет, что он нашёл девушку своей мечты и намерен жить с ней фактическим браком. После подпольной типографии и бегства сына из Лейпцига, это было третьим ударом, который он нанёс своим старикам. Их отчаяние смутило Лёву. Лида решила посоветоваться со старейшей эсеркой, жившей в эмиграции, – «бабушкой русской революции» – Екатериной Константиновной Брешко-Брешковской. Та быстро нашла выход, посоветовав отцу перейти в реформистскую веру, которая допускала браки с иноверцами. Навели справки: из двух ветвей реформатства – кальвинизма и цвинглианства, наиболее свободной от брачных запретов оказалась последняя. Леве было решительно всё равно, кем числиться. В душе он был атеистом.
В один прекрасный день родители получили от Левы телеграмму: «Совершил кувыркколлегию – перешёл в цвинглианство». Как самый факт, так и игривая формулировка, мало успокоили родителей. Но оставалось только ждать дальнейших событий. Следующее «успокоительное» письмо пришло из Петербурга от неизвестной девушки, подписавшейся Леной Тумповской. В этой телеграмме значилось: «Ваш сын в жандармском управлении».
А дело было вот как. Лева собрался ехать в Россию, чтобы на родине обвенчаться. Он вёз с собой два чемодана нелегальной литературы и Магу, жившую до того с Лидой. По ней соскучились родители. Лида задержалась на несколько дней, чтобы сдать какие-то экзамены. На границе в Вержбалове, где надо было пересаживаться на российскую колею, Лева всячески ловчился пронести мимо таможни криминальные чемоданы, как вдруг увидел, что к нему направляется сам начальник жандармского караула. Положение было критическим, но вдруг произошла вещь, которая случается только в сказках. Начальником оказался его родной дядя – Александр Осипович. Дядюшка расцеловал племянника и воскликнул:
– Да что ж ты сам такую тяжесть волочишь? Эй, отнесите его вещи, в вагон. Не хватало ещё, чтобы эти таможенные крысы у моих родных в вещах рылись!