– Все это вы говорите кому угодно, а не мне, Павел Степанович! Все это я знаю и с вами согласен.
– Почему же-с! Я с вами, как с самим собой, говорю. Я не говорю «вам», а «нам». И мне жалко корабли, но жальче людей. Нам всем нужно понять: матрос – главный двигатель на корабле. Матрос управляет парусами, он же наводит орудия; матрос, если нужно, бросится на абордаж. Все сделает матрос, если мы, начальники, не будем эгоистами, ежели не будем смотреть на службу как на средство удовлетворения своего честолюбия, а на подчиненных – как на ступень своего возвышения. Матросы! Их мы должны возвышать, возбуждать в них смелость, геройство, ежели мы не себялюбивы, а действительно служим Отечеству! А корабли? Мы их построим.
Корнилов терпеливо выслушал горячие слова Нахимова.
– Все это я знаю, Павел Степанович, и вполне разделяю. А что скажут в армии? В армии тоже люди. Вот Меншиков уложил на Альме, пожалуй, пять тысяч человек. Солдаты скажут: «А что делал флот? Бонами загородился, когда нас англичане с кораблей громили!»
– И пусть скажут. Флот свой долг исполнит. Все увидят… Без театральных эффектов-с! Вы не забудьте еще, что скажет нам князь. Его нельзя скинуть со счетов. Мы вытянемся из бухты на рейд, а он скажет: «Флот взбунтовался, пали!»
Вы поручитесь за то, что мы не получим с береговых батарей чугунные гостинцы?
– Я надеюсь убедить князя. Мне важнее увериться в полном единодушии флагманов и капитанов. Я соберу сегодня у себя всех… скажем, в восемь утра. И вас прошу быть. Станете ли вы меня оспоривать на совете?
– Я буду молчать-с… Вам, однако, надо бы хорошенько поспать. Вы в лихорадке. Команды наэлектризованы… Такие решения, как ваше, надо принимать хладнокровно, с ясной головой. У вас есть еще три часа времени. Советую вам отдохнуть!
– Спасибо за совет. Я так и сделаю… Итак, в восемь часов в штабе.
– Есть!
Они чокнулись и выпили по стакану золотистого вина.
Прощаясь, Корнилов удержал в своей руке руку Нахимова.
– Вы верите, что мной руководит не честолюбие, а любовь к Отечеству и долг службы?
– Верю-с! – ответил Нахимов, крепко пожимая руку Корнилову. – Вам я верю вполне!
Но Корнилов почуял почти неуловимое движение руки Нахимова: как будто он хотел ее освободить из дружеской руки.
– Поверьте мне, Павел Степанович, может быть гораздо хуже. Вы правы: матросы наэлектризованы. Это заряженная лейденская банка