–
Выродки! – выругался под нос Фиш. – Ты как? – поинтересовался он у
ошеломленного Гвена спустя минуту.
– Вроде
нормально.
– Это
хорошо. Если приходится подолгу быть на виду – следи за действиями
лучников. Не то подстрелят. Главное, не дай лестницу приставить
вновь. Ежели что – зови на помощь.
– Угу, –
закивал кожевенник.
– Вот и
лады. Все, я пошел. – Фиш ободряюще хлопнул ополченца по плечу и,
прежде чем отойти на прежнюю позицию, приподнял шлем, подшлемник и
вытер пот со лба. Жаркий выдался денек. Штурм как начался с утра,
так и не прекращается целый день. Враг, пользуясь минимум
пятикратным преимуществом в живой силе, атакует не переставая. И
пятикратное это только по числу, а не по умению. Тут нужно
учитывать, что из четырех сотен защитников замковых укреплений лишь
сто девяносто обученные солдаты и несколько рыцарей, остальные –
обычные мастеровые и крестьяне, получившие из оружейной мечи да
копья. И то от гарнизона после двухдневной обороны осталась едва
половина. А врагов еще тьма. Даже последнему идиоту уже ясно, что
удержать замок не выйдет. Но никто не роптал. Все понимали –
Маргрон и его союзники пришли не «играть» в войну с целью получения
выкупа. Такую силищу ради того, чтобы немного пограбить и уйти
восвояси, не собирают.
Очутившись на приписанном десятником месте, Фиш
перевел дух и тут же вздрогнул от раздавшегося грохота за стеной.
Он не удержался и выглянул из дарующего относительную безопасность
зубца. Последняя рыцарская башня, выгоревшая изнутри еще поутру,
частично обрушилась, породив звуки, словно от камнепада.
Хозяйственные постройки огонь уничтожил еще раньше. Фиш поджал губы
и удрученно покачал головой. Не хотелось бы ему очутиться сейчас в
шкуре рыцаря Лазго. Мало того, что потерял всю семью на днях, так
еще и дом враги на глазах разрушили.
–
Големы!!! – заорал что есть сил кто-то на площадке надвратной
башни.
Фиш
перевел взгляд на дорогу и крепче сжал рукоять меча. Рядом
пробормотали:
– Вот и
все.
–
Отставить панику, – рыкнул Фиш, не оборачиваясь. –
Отобьемся…
* * *
В тот
злополучный день отбиться так и не получилось. Големы пробили
ворота, и враги хлынули в брешь, подавляя малейшее
сопротивление.
Фиш
встряхнулся, приходя в себя.
– Чтоб
тебе собственная жена глотку перерезала, – имея в виду Маргрона,
произнес десятник вслух. Воспоминания не добавили
настроения.