Отец опустился на грубый стул и
скрестил пальцы, подперев подбородок. Я заметила, как мышцы у глаз
Люфира нервно дрогнули. Так случалось всякий раз, когда его что-то
огорчало.
– Можешь говорить, Оника, –
обратился ко мне отец.
– Что?! Эти трое еще дышат из-за вот
этой девчонки? – взвился Крайснер, нависнув над Командором
недовольной горой.
– Помолчи, Дэрк. У тебя будет
возможность высказаться позже.
Тот в сердцах взмахнул руками и
отошел от стола, отказываясь даже смотреть в сторону
присутствующих.
– Ты хотел, чтобы я вернулась в
Огнедол, и я здесь. Но я не смогу тут остаться, если Орден будет
убивать всякого, кто пойдет против него, не давая права
объясниться. Люди растеряны и напуганы, они потакают своим страхам
и неосторожным желаниям. Но казнить на месте, даже не пытаясь
донести, за что борется Орден – не справедливо. Я знаю, что значит
лишить жизни сотни людей. Имей я такую силу, я бы вернула всех
павших во дворце, будь то маг или церковник. Очищая землю огнем и
мечом, мы рискуем остаться посреди выжженной дотла пустыни,
насквозь пропитанной кровью, – я говорила, искренне веря в правоту
моих слов.
Долгие дни размышлений в Храме
Первого изменили мой взгляд на многие вещи. «Победа любой ценой», –
то, чему меня всю жизнь учила Орлея, а Сайл молчаливо поддерживал,
оказалось в корне неверным. Следуя наставлениям Орлеи, всегда
оставался риск так и не добиться цели, до конца дней оставшись с
осознанием той цены, которая была заплачена в обмен на пустоту. К
сожалению, я поняла это, лишь столкнувшись с обстоятельствами,
преодолеть которые было невозможно.
– Что за чушь?! Твоя дочь в своем
затворничестве растеряла все мозги! – не сдержался Дэрк.
– Кто-кто, а ты мог бы отнестись с
большим уважением к жизни людей, не разделяющих твоих взглядов! –
парировала я. – Нельзя убивать всякого, кто хочет видеть мир иным!
Совсем недавно в Огнедоле правила диктовала Церковь, но даже она не
обрекала на смерть всякого мага, решившего взбунтоваться.
– Хорошее же сравнение ты подобрала!
Может, вспомнишь о временах, когда Церковь только устанавливала
свою власть? И не говори, что в те годы церковники не вырезали
несогласных целыми поселениями! Наши дни ничем не спокойнее! Тебе
придется смириться с этим, – не унимался Крайснер, уже давно
набросившийся бы на меня, если бы не угрюмое молчание Командора и
стоящий за моей спиной Люфир.