Крестьяне зашевелились.
– Та то ж Сымон Пэтлюра. Вин, а нэ вона! – обескураженно воскликнул учитель.
– Вин, вин, авантюрист! – подхватил Махно. Дальше он говорил уже так, что оппонент лишь руками в перчатках разводил. – Да, Винниченко социалист, причем искренний, насколько я знаю. Но какую роль он играл при заключении Центральной Радой союза с немцами? Это же он пригласил их армию, которая порет и убивает крестьян Украины. Ничего себе социализм! Какой же дурак поверит вашей Директории?
Сход заволновался.
– А теперь самое важное! – шумнул Нестор. – Землю, всю без остатка, мы давно отдали. Пользуйтесь даром, люди добрые!
– Ну, если так, то я тоже против Директории, – смущенно согласился учитель.
– Как ваша фамилия?
– Чернокнижный.
– Ничего себе. Почти колдун! – сказал Александр Калашников. – Давай к нам. Еще одна светлая голова не помешает. Верно, Батько?
Махно кивнул и улыбнулся, довольный.
Когда поехали дальше, к Гуляй-Полю, их встречали с сомнением и страхом.
– Оцэ хиба вин? – шепотом спрашивали в селах, крестясь. – Батько ж погыб!
Оказалось, что поездок прикатил в Александровск! и оповестил: «Всем! Всем! Всем! Нами убит Махно!» К тому же крестьяне видели, как почетно хоронили разведчиков, и решили, что предавали земле больших людей. Молва быстро распространилась, и, когда встречали Батьку, это воспринималось как чудо. Живой водой он владеет, что ли? Разноликая слава его росла, летела все дальше от Гуляй-Поля: спаситель бедных, чародей, палач и громила, каких свет не видывал!
Тем временем гетманщина всеми силами старалась привлечь на свою сторону антантовские войска… Это нас удивляло и возмущало. Еще организуя восстание, мы вступили в неофициальные отношения с представителями Антанты в Румынии и последние горячо нас поддерживали…
С запада нам угрожали поляки…
В. Винниченко. «В1дродження наии».
Поезда, следовавшие на юг (из Киева), увозили цвет русской эмиграции и политических партий на новый, третий по счету, этап, предназначенный им судьбой…
Конец ознакомительного фрагмента.