Конные австрийцы, поскольку никто не предвидел такого оборота дела, замешкались при выгрузке из вагонов в открытом поле и лишь теперь появились. На резвых рысях они шли к тачанкам. Те не стали ждать и ретировались.
Люди Махно скакали во весь опор и смеялись. Нервно, лихо. Ни о каком поражении не могло быть и речи. Слегка попугали немоту, положили на сыру землю. Пока хватит. Еще когда собирались захватить Гуляй-Поле, каждый догадывался, что это скорее всего временно: показать зубы, подергать за усы жирного европейского кота, и только.
– Нагоняют, Нестор Иванович! – с опаской крикнул Роздайбида.
Оглянувшись и насчитав десятка два всадников, Махно приказал кучеру:
– Притормози!
Тот согнулся, словно под занесенной саблей, и натянул вожжи.
– Бей их, Бида! Бей!
Три вражеские лошади ковырнулись.
– Точнее бери. Короче! – Нестор помогал вставлять ленту.
Преследователи рассеялись, да они особенно и не лезли на рожон. За ними, правда, накатывали из-за кряжа другие.
– Вперед! Не догонят. А в село побоятся сунуться! – шумел Махно.
Вместе с двумя тачанками, которые их поджидали, они влетели в Гуляй-Поле и, не останавливаясь, проскочили несколько улиц.
С колокольни Крестово-Воздвиженской церкви, где в свое время нарекли и записали младенца Нестором, наблюдатели заметили, как одна тачанка, скорее всего та, в которой находился Махно, отделилась от остальных и направилась в центр.
– Ворвутся или побоятся? – спросил своего товарища наблюдатель.
– Я б не рискнул, Иван.
– Да ты прямо говори!
– Тормознут. Ради чего им, жирным, лезть на шальную пулю?
Действительно, всадники покрутились на месте, посовещались и стали ждать подкрепления. Иные сняли карабины и принялись, нехристи, палить по колокольне.
– Ну их на… – выругался Иван, цыганского вида, тощий и юркий. – Побежали по хатам. Что нам, больше всех надо?
– Ты хоть Бога побойся. Гнешь тут! А вообще-то пошли, – согласился товарищ, и они начали шустро спускаться.
– Во бля! – опомнился Иван. – А людям сообщить!
Он так же быстро покарабкался назад.
– Сдурел, что ли? Убьют же!
Но Иван все-таки взобрался на площадку и порушил колокол. Пуля звонко клюнула в медь, и она загудела, раскачиваясь и разнося тревожную весть на всю округу. Австрийцы, что прибывали, тоже стали оторопело слушать, даже прекратили стрельбу. Не зря же эти славяне так гремят! Сколько их там собралось?