– Теперь ты – моя жена! – сказал, уходя. Тина измученно улыбалась.
Проверив посты, Нестор возвратился в бывшее волостное правление, лег прямо на шершавый дубовый стол, еще подумал: «Подарила-таки судьба мгновение» – и забылся.
Приснилось ему, что бредет по полю. Пшеница колосится. По ней и голубым василькам бегают муравьи. Жарко. Жаворонок заливается в небе. Вдруг сама по себе сорвалась с пояса сабля и брякнула в пыль. Он наклонился, чтобы поднять, а кто-то невидимый положил холодную руку ему на голову и говорит, говорит тихим голосом о чем-то светлом, высоком, наиважнейшем. Нестор чувствует это с благодарностью, и легко так стало, покойно, душа радуется, а слов, срамец, не может разобрать. Силится, прислушивается – нет, никак не уловить смысл. Ну, хоть пропади! Тоска охватила сердце, прямо глухая печаль камнем навалилась…
Громкий стук разбудил его.
– Австрияки! – крикнул Петр Лютый. Махно схватил оружие, выскочил на улицу. Темень. Стреляют. Откуда – не поймешь. Мечутся какие-то люди. Он поймал одного за руку.
– Откуда бьют?
– Из-за Волчьей. В ваш огород.
– У меня нет его!
– В этот же, правленческий. Кони там, раненые. Ужас!
Со всех концов села сбегаются повстанцы. Марченко и Щусь пытаются их построить. Ничего не получается. Многие впервые видят друг друга. Растерянно спрашивают:
– Та шо ж робыть? Шо?
Махно ворвался в толпу с наганом.
– Слушай сюда! – и выстрелил вверх. Это подействовало, но лишь на миг, и его следовало немедленно использовать. – Где члены штаба? А, вы здесь. Семен, лети на северную заставу. Помоги, разузнай, в чем дело. Марченко, бери бойцов, вот этих, и в огород. Выхватывайте из-под огня тачанки. Щусь, подавите чертов пулемет!
Сейчас главное было показать, что есть управление. Глупое или четкое – не имело значения. Иначе паника и гибель. Тачанки вытащили во двор. Возвратился Каретник.
– Первую атаку отбили, – доложил впопыхах. – Не проспали хлопцы, а то б всем крышка.
– Много их лезет?
– Бес знает.
– Что предлагаешь?
Семен понимал, что в этой неопределенной обстановке их отряду, где немало новичков, лучше отступить.
– Пока темно – в лес, – ответил он.
– В лес! – приказал Махно.
– В лес! В лис! – передавали друг другу повстанцы, направляясь к южной окраине села. Только теперь Нестор вспомнил о Тине и подъехал к почте.