Попив компота из вишен, шелковиц, абрикос и поблагодарив хозяйку, они направились к мельнице.
На улице было по-осеннему холодно, пахло прелью палых листьев и тянуло свежестью с Мокрых Ялов.
– Чуете, чуете? – подняв палец, как-то даже восторженно вопрошал краснощекий, что встретил их у ветряной мельницы с группой хозяев. В сумерках большие крылья ее тихо вращались.
– Ни одного скрипа, ни стука. Прислушайтесь! – торжественно взывал умелец. – Она живая! Мы с братьями и отцом душу в нее вдохнули. А сколько сил, денег вбухали! Кто считал? Голые и босые остались. Помните?
– Так. Так, – подтвердили мужики.
– Теперь что ж она, без меня? Осиротеет, зачахнет, родная, – словно и впрямь о живом существе говорил с горечью умелец. – Заходите с Богом.
Он открыл дверь, изукрашенную полированными фи-' гурками. Внутри горело несколько семилинейных ламп и тоже чувствовалась рука мастера. Пол, стены, потолок были «расписаны» разными сортами акации, клена, дуба, бука. Налет муки вытерли, текстура древесины играла, и Нестор даже головой покачал. Это не крупорушка – прямо храм какой-то, Василий Блаженный! Вот тебе и Времьевка. Кто б мог подумать?
– Но ты же хмырь! Шкуры, небось, сдираешь с односельчан? – сказал мельнику Петр Лютый.
– А кто считал наши убытки? – обиделся краснощекий. – Шестерня полетела. Где взять? Да ни за какие деньги сейчас не купишь…
– Погоди, Ванёк, – степенно обратился к нему другой хозяин, постарше, с окладистой бородой. – Мы не против того, чтобы отдать все это людям. Будь ласка. Но кто его будет содержать?
– Мы! – запальчиво отрубил Михаил, шевеля протабаченными усиками. – Миром поддержим и не хуже вас, Петрович!
– Он прав, – вмешался Алексей Марченко. – Гуртом ловко и батьку бить.
Намек был явно неуместен, и все сделали вид, что не заметили его.
– Вот именно. Один кует, другой дует, и никто не ведает, что будет, – упрямился краснощекий Ванёк. – Общее оно все равно, что чужое.
– Тогда ни нам ни вам! – подскочил к нему Михаил. – Давайте, Батько, взорвем к чертовой матери все мельницы и маслобойни. Вот это будет по-справедливости!
– Муку где возьмешь для грызунов? – не выдержал Семен Каретник. Прислушиваясь к их спору, Нестор спросил себя: «Кто же здесь господа? Кого прищучивать? Краснощекого умельца? Глупо. Ишь ты, куда оно заворачивает. Не так всё просто, и нищий не всегда прав. Занятно».