– Я ж вам, б…! – ругнулся Нестор, сжав кулаки. Пуля с посвистом чмокнула в глиняную стену хаты. Он невольно пригнулся.
– Держи, Батько!
Лютый подал ручной пулемет. Махно кинул его на спину Петру. Тот опустился на колени, спросил:
– Годится? Пали! – и они ударили по наступающим. Те не ожидали отпора, замешкались, падали. Лютый отстегнул, подал новую ленту. Из села перебежками выдвигались повстанцы.
– Вперед, хлопцы! – призывал их Алексей Марченко. Казалось, еще немного и противник дрогнет, отступит, как бывало не раз. Австрийцы и румыны, варта, гайдамаки уже не рисковали. Похоже, это мадьярские стрелки. Дрогнув по центру, теряя убитых, они тут же зашли с флангов, густо кидали гранаты и прицельно стреляли. Вот уж рядом!
Забыв, что это их родная земля, что собирались мстить, необученные повстанцы побежали. Вместе с ними спешно отступили Махно, Каретник, Лютый. Пулемет системы «Люйс» бросили. По пятам рвались гранаты. Нестор гневался. Их гнали, словно гусей. Откуда у оккупантов такая дерзость? Или просто умеют драться, мерзавцы? А ведь и правда умеют.
– Учитесь, сынки! – крикнул Батько с непонятным бойцам азартом. – Вот так нужно воевать!
Он схватил карабин у какого-то повстанца, прицелился. Бац, бац, попал же, попал! Плечом к плечу метко стреляли Щусь и Петренко. Но противник наступал неудержимо. Вот и окраина Старой Темировки. Всё. Устоять невозможно и прятаться негде. Дальше чистое поле до самого гребня горки. Нужно уходить и как можно скорее.
– Батько, Батько!
Нестор оглянулся. Сзади стояла Ивка – невеста тяжело раненного еще в Дибривках повстанца, худенькая, остроносая.
– Ты почему здесь? – поразился Нестор. – Где твой жених?
– Там.
– А ты зачем…
– Ось пидождить. Ваша Тина тоже тут!
«Ну, е… твою!» – чуть не вырвалось у Махно. Что ж теперь делать? Связался с бабой. Петя Лютый не раз предупреждал: «Лучше бросьте ее, Батько». Советовать легко. Сам попробуй отлипнуть! У Хмельницкого была? У Разина была? У Пугачева…
– Поздно, Ивушка, спасать ее, – как можно сдержаннее, чтобы не обидеть девушку, ответил он. – Постой, а ты зачем вернулась?
– Та за ранеными.
– Что ж ты молчала? – взорвался Нестор. Она прибежала в самое пекло, чтобы спасти чужих, а он, Батько, бросает жену на произвол судьбы! Едри ж твою… Он выскочил на улицу к Щусю, который тащил раненого. «Счас мы с Федором… пробьемся», – сгоряча решил Махно. Щусь вдруг упал, схватившись за ноги и вопя от боли. Его подхватил Петренко.