– Мои.
– Точно? Ану приглядись. Если врешь, сволочь…
– Чего смотреть, Нестор Иванович? Николаевские. Потрясите над ладонью. Видите, видите – мука!
Всякие сомнения отпали. Сорока все стрекотала.
– Кто был с тобой? – спросил Махно Вакулу беспощадным тоном. Он был настолько возмущен жадностью и скрытностью, казалось бы, верного соратника, что не пощадил бы и брата. О том, что повстанцы могут быть другого мнения, а то и защитят виновного, взбунтуются – не думалось. Нестор просто не принимал это в расчет. А если бы дрогнул – не быть ему Батькой.
– Дружок Федора Щуся! – с вызовом ответил Вакула, указывая на повстанца из Дибривок. То был тоже испытанный в боях, худой и озлобленный парень, у которого, помнится, сгорела хата. Смотрел он на Нестора волком.
– Ану рвите и его шапку! – приказал Батько.
В ней тоже оказались деньги. С мукой. Члены штаба молча наблюдали эту тягостную сцену.
– Сдайте оружие! – потребовал Махно.
Вакула и его приятель подчинились. Они еще надеялись, что пронесет.
– Предлагаю… расстрелять мерзавцев, – обратился Нестор к членам штаба. – Если этого не сделаем – грош цена революции.
– Да ты что?! – Щусь даже отшатнулся. Сорока примолкла.
– Семен, говори!
Каретник, оскалившись, тёр подбородок большим пальцем.
– Я – «за», – сказал сурово.
– Марченко!
Алексей покраснел, закурил, не мог вымолвить ни слова.
– Говори, люди ждут, – глаза Махно с расширенными зрачками не оставляли надежды.
– «За», – выдавил наконец Марченко.
– Лютый!
– Я воздержусь.
– Ах ты ж, виршеплёт. Калашников!
– «За».
– Чубенко!
– Тоже «за», – никто из них не хотел произносить страшного слова «расстрел». Они впервые должны были казнить своих, и это казалось чудовищным. Но что же делать? Спорить на глазах у взвинченного отряда? Митинговать? Да разорвут же на части или перестреляют друг друга.
– Значит, так. Кто «за», те и приведут приговор в исполнение, – жестко подвел итог Махно. Потом обратился к повстанцам: – Отряд, слушай! Вот эти двое опозорили наше святое дело. Вина их твердо установлена. Мало того, что занялись разбоем, – затаились, бросая грязную тень на каждого из вас. Мы этого ни сейчас, ни впредь не потерпим. Заразу выжигают каленым железом. Штаб принял решение… – Нестор осекся, дыхание у него перехватило. Все стояли без шороха. – Расстрелять перед строем! – крикнул Махно, и передние ряды повстанцев напряглись в изумлении. Люди явно не ожидали такого исхода. – Товарищ Каретник, приступайте!