– Но это же... – Семён Валерьевич даже слова не сразу подобрал.
– Михаил, у нас на заводе трудится более трёх тысяч рабочих. А
дружинников и отроков – четыре десятка. И намного мы рабочим
жалование поднимем, если у срока человек срежем по сотне? А как род
на это посмотрит? Вы же хотите по нам удар нанести, по служилым
людям! И ради кого? Ради того, чтобы на два рубля больше черни
заплатить?
– Так вы же все клятву давали. Вы вроде как жизнь отдать готовы.
А сто рублей – нет? Слишком много?
– Просто объясняю вам, как это выглядит. Нехорошо обижать
служилых людей в угоду черни.
«Ну ничего себе, какие обидчивые, – поразился я в мыслях, –
обидятся, видите ли, из-за ста рублей. Как будто живёте плохо».
– Короче, забирайте моё жалование и на сто рублей урежьте
жалование всех младших дружинников, – сказал я. – Это приказ. А я
поговорю с Ольгой Павловной, посмотрю, что можно сделать. И верните
тех, кого забрали в солдаты.
Заместитель тяжело вздохнул и покачал головой:
– Вы тут главный, Михаил, я подчинюсь, но поверьте: добром это
не закончится. Когда рабочие почуют нашу слабость, они нас живьём
сожрут. А кто опора рода? Правильно: дружина. А вы так поступаете:
отрываете от себя и этим свиньям неблагодарным даёте.
Недовольство моего заместителя было объяснимо: так тут дела не
делались. На первом месте всегда стояли члены семьи, потом шли
служилые люди, давшие клятву (дружина и отроки) а интересы наёмных
работников находились в самом конце очереди.
Да что там говорить, решение отдать жалование мне и самому
далось с трудом. Я планировал в скором времени приобрести
собственный паромобиль (пока что я катался на машинах семьи), а
хорошая машина, которая соответствовала моему статусу, стоила,
минимум, тысяч пять. Теперь же покупку придётся отложить. Конечно,
я мог обойтись и без личного транспортного средства, но вот
хотелось своё, и всё тут. А ещё неплохо было бы сшить несколько
комплектов одежды для приёмов и балов, и оружие хорошо бы заиметь
более качественное вместо простых армейских револьверов, коими я
пользовался. В общем, чем больше появлялось возможностей, тем выше
становились запросы, и тем сложнее было отказаться от них. Поживи я
так с годик, так и вообще удавил бы, наверное, за эти две тысячи. А
пока всё-таки нашёл в себе силы пожертвовать своими финансами, хоть
и понимал, что этого мало. Но как ещё решать проблему, чтобы и
волки сыты, и овцы целы, я не представлял.