Доре аккуратно поставил опустошенную бадью на землю.
– Ты, … … …! – вмятый в таз испанец попытался выпрямиться, но хлынувшая за пояс вода согнула его обратно, – … …!
– Да ладно тебе.
Жан широким жестом накрыл спину испанца полотенцем.
– Идиоты! – брюнетка раздраженно стряхнула с халата воду, бросила на землю испорченные салфетки и опять присела к гримерному столику, – и шутки у вас идиотские.
– Согласен, – перегнувшись через её плечо, Доре попытался выудить расческу, кончик которой высовывался из-под коробки с гримом.
– Ты что в Париже делать будешь? – забыв о своем раздражении, низким грудным контральто (тем самым, который так безотказно действовал на всю мужскую часть зрительного зала) поинтересовалась брюнетка.
– Не знаю… – занятый тем, чтобы исхитриться подцепить расческу ногтем, хрипловато протянул Доре, – у меня контракт с киностудией ещё на один фильм…
– О-о-о… – завороженная голосом, брюнетка слегка отклонилась назад и на мгновение прижалась к его груди затылком, – и когда же этот фильм будет?
– А черт его знает. Пока глухо… – Жан вытащил расческу и выпрямился, – ничего… в крайнем случае, вернусь в свой балаган на старую роль.
– Если она ещё не занята, – старательно скрывая своё разочарование, мило улыбнулась брюнетка.
– А кому она нужна? – расчесывая перед зеркалом влажные волосы, невесело усмехнулся Доре, – хорошо, сейчас хоть прилично заплатят. В любом случае, на пару месяцев мне хватит. А там, может быть, опять съемки начнутся.
– Едва ли. Дюпон говорит, что в ближайшие полгода здесь ничего нового не будет.
– Тогда, труба…. – подвел итог Доре, – хорошо, что от полиции я прикрыт.
– Да… – женщина слегка поддалась вперед и впилась глазами в зеркало, в котором отразилась запрокинутая голова актера.
На солнце волосы быстро высыхали, приобретая тот странный светящийся светло-каштановый оттенок, обладатель которого уже не блондин, но ещё и не шатен.
– У Валера намечается что-то новенькое…
Проходя мимо столика, испанец картинно метнул полотенце на вешалку. Мокрая тяжелая ткань неуклюже обмоталась вокруг перекладины, отчего вешалка опасно закачалась и накренилась, грозя обрушиться на хлипкий столик.
– Тише ты! – испуганно рванулась в сторону брюнетка.
Вешалка ещё раз обиженно скрипнула, качнулась и медленно, словно бы нехотя, восстановила своё равновесие.