– Я… подумаю, – уклончиво ответила она.
А бессонные вечера все продолжались. И где-то глубоко и неуверенно зрело понимание, что нарастающие чувства сомнений и тревожности, выливающиеся в ночные сны с общим смыслом «Что-то не так», рано или поздно подведут ее к зеркалу, и отражение, опустив глаза, скажет: «Да, подруга. Твоя жизнь уходит из-под ног».
Прошел месяц, прежде чем она постучала в его дверь…
– Чего ты хочешь? – спросил он ее.
– Любви и счастья, – ответила она, не поднимая глаз. Он молчал…
– И я недовольна тем, что есть сейчас… – добавила она.
– Где твоё сейчас? – мягко спросил он.
Она взглянула на него с подозрением. Поняв, что он не шутит, увидев в его глазах неподдельный интерес, – она заговорила.
– Сейчас… и каждое утро… я на своей кухне… открываю сушилку над раковиной… и меня там встречают… все та же одинокая чашка с блюдцем и маленькая ложечка… они ждут меня с вечера… только они…
Он молчал…
– Мне очень одиноко… Я больше так не могу… – добавила она.
Потом было много вопросов про «Важность» и «Выбор», про «Желание» и «Необходимость», про «Принятие» и «Безусловность», про «Должен» и «Надо». И еще очень многое.
В ответ были слезы и крики. Были обвинения в непонимании и мольбы о помощи. Были требования научить и сказать «как». Было сопротивление, и были оправдания. Были злость и обида. Жалость к себе. Были и улыбки, радостные озарения и смех сквозь слезы. И еще очень многое.
Уходя, она уже знала, что сделает, когда вернется домой.
Она зайдет на кухню, откроет сушилку и скажет:
– Привет, мои любимые! Давайте попьем чай…
– Я же люблю его, – вновь произнесла она.
Он молчал, краем глаза наблюдая, как она теребит в руках носовой платок.
«Странно, – подумал он, – все уже перешли на бумажные платочки и салфетки, а она постоянно приходит с этими расписными матерчатыми…»
«Стоп! – осек он себя. – Ты опять уплываешь. Не отвлекайся так сильно на эти детали. Держи себя в процессе!»
Но держать себя было трудно: он уже слышал ее историю и чувствовал, что она опять пошла по кругу.
– Мне надо как-то это решать, – она наконец прервала тишину.
«Странно, – подумал он, – как можно решать любовь?»
– А это – это что? – спросил он.
– Эту ситуацию.
– Что для тебя стало бы решением?
– Точка.
– Можешь поподробнее?
– Ну, если бы я смогла поставить смысловую точку в этой ситуации. Прежде всего для себя.