), так называемые «безымянные договоры» («
do ut des» (мена), «
do ut sacias»: даю какую-либо вещь, чтобы для этого отпустить на волю своего раба) и т. д.
Безымянные договоры возникают в классическом периоде римского права, следуя принципу «pact sunt servanda» («договор должен быть исполнен». – Примеч. авт.), и, по общему мнению романистов являются реальными, поскольку возникновение обязательства возможно только с момента, когда одна сторона исполнит свою обязанность.
Целью настоящего исследования не является изучение различных обязательств в римском праве, оно имеет более узкий характер: на примере одного элемента, воли и волеизъявления обязательств в римском праве, выяснить те положительные моменты, правовые конструкции, которые могут быть использованы в современном российском вексельном праве, чтобы ликвидировать пробелы и усовершенствовать гражданское законодательство, а именно нормы обязательств, выяснить сущность таких элементов гражданско-правового договора, как воля и волеизъявление, поскольку без этих элементов нельзя представить ни одну сделку, ни один договор.
Из отечественных цивилистов на понятия воля и волеизъявление обращает внимание профессор И. А. Покровский: «Договор по самому своему назначению есть способ регулирования отношений между частными лицами сообразно их индивидуальным интересам и потребностям. Естественно поэтому ведущей силой всякого договора является соглашение сторон, т. е. их воля. Юридические последствия договора принципиально наступают именно потому, что их желали авторы договора…»[181].
Русские цивилисты на основе действовавшего в тот период гражданского законодательства и судебной практики разрабатывают и развивают учения, прежде всего теорию обязательственного права. В этих трудах нашли отражение правовые понятия «воля, волеизъявление (выражение воли), мотив воли, воля сторон в договоре, воля завещания, волеизъявление при принятии наследства» и т. д. Для русского гражданского права, также как и для римского, было характерно то, что такому правовому элементу, как воля, уделялось достаточное внимание, поскольку гражданской доктриной воля определялась как существенное условие действительности договора[182].
Признавая волю одним из существенных условий всякого гражданско-правового договора, русская гражданско-правовая наука, за редким исключением, не старалась вникать в сущность воли и волеобразования.