– Значит вот оно что, – заключил после недолгого молчания Паркер, – и самостоятельного решения, как я понял, хочет она?
Я кивнул.
– А вы, значит, не желаете мириться с последствиями Кризиса?
– Вижу, и вы тоже?
Паркер хитро усмехнулся.
– Верно. Мы – юристы – люди рационального склада мышления, да и жизни. А какова ваша профессия, Натан?
– Я доктор философии, преподаю этику в Академии.
– Я всегда считал, что философам интересен факт смены мировоззрений. Чем вас не устраивает современное?
– Не приемлю неосмысленную жизнь, окрашенную слоем гедонизма, – резко ответил я, – и презираю людей, готовых отказаться от прежней жизни в пользу глупой неизвестности.
Паркер исподлобья посмотрел на меня и нахмурился, потом откинулся на спинку своего огромного кресла и широко улыбнулся. Я почувствовал себя в высшей степени неуютно, ибо решил, что у него в моем отношении есть какие-то тайные далекоидущие планы, однако старался вести себя спокойно и расслабленно. Паркер медленно поднялся и подошел к книжному шкафу. Только сейчас я оценил его истинный рост – невысокий, даже маленький, сгорбленный и на первый взгляд комичный, но за этим глупым внешним видом явно скрывалось что-то большее.
– Вы любите читать, Натан? – спросил он, погладив корешок одной из книг.
– Да, очень.
– Как видите, у меня достаточно обширная библиотека.
– Впечатляет, – равнодушно ответил я, – однако тут нет интересующей меня литературы.
Паркер повернулся и внимательно посмотрел на меня.
– Вы так быстро смогли оценить мои книги?
Я усмехнулся и откинулся на спинку кресла.
– Я вообще быстро оцениваю обстановку. Ваша библиотека – сплошной неоренессанс, попытка совмещения старого и нового взгляда на вещи. Неоригинальная философия, честно говоря. Единственная книга, которая производит впечатление, так это «Государь» Макиавелли.
Паркер нахмурился, вздохнул и облокотился на стеллаж.
– Конец восемнадцатого века. Знаете, мне ее подарил мэр. Еще лет пятьдесят назад она бы стоила целое состояние, но теперь расценивается лишь как очень красивый подарок. Настало странное время. Я думаю, что будь я в Париже, то без проблем скупил бы половину Лувра!
– Сейчас всем наплевать на искусство.
– Именно. И это чрезвычайно грустно. Спасибо вам за прямолинейность, Натан, и за вашу наблюдательность. Немногим это свойственно. У меня другой вопрос – как вы, в таком случае, относитесь к выпивке?