Она сжала кулак, чувствуя заключенное в нем могущество, затем снова развела пальцы: волшебные вихри метались по кисти.
– Чем занимаешься?
Элена вздрогнула, и ладонь засветилась ярче – словно в очаге кто-то разворошил угли. Девушка подавила сияние. Несколько мгновений спустя глаза привыкли к полумраку, и она, обернувшись, различила худощавую фигуру.
– Могвид?
Элена натянула на остывшую руку перчатку.
– Понятно, прячешь свой меч. – Оборотень едва заметно усмехнулся.
– В каком смысле?
Он кивнул на ее ладонь.
– Меч в ножнах кажется вполне безопасным, даже красивым, пока не сверкнет явленный свету смертоносный клинок. – В темноте глаза Могвида сияли янтарем. – Твоя магия похожа на такой меч.
– Наверное. Но с мечом легче обращаться, – смущенно проговорила Элена. – Он не будет по собственной воле колоть людей.
– О дитя, просто тренируйся. Только от навыков владельца зависит, насколько оружие опасно.
– Однако даже ребенок может случайно убить кого-нибудь.
– Совершенно верно. – Могвид потянулся к гребню. – Позволь помочь тебе.
Оборотень принялся расчесывать гриву Дымки, причем получалось у него гораздо лучше, чем у Элены.
– Я сама.
Кобыле явно нравилось внимание оборотня. Расположение животного он купил угощением – сладким вяленым корешком.
– Не беспокойся, мне это занятие доставляет удовольствие. Бедняжки заслужили немного ласки, у них был тяжелый день. – Могвид посмотрел на девушку своими диковинными глазами с вертикальными зрачками. – Ладно, хватит о лошадях. На самом деле я пришел составить тебе компанию, ты здесь совсем одна. Почему ты ушла от всех?
– Кажется, мое мнение не особо им интересно.
– Хм… Как это знакомо. – Он улыбнулся. – Я тоже стараюсь держаться в стороне. Боюсь, мне не понять человека. Си’лура – изолированный народ, мы живем в самом сердце Западных Пределов, в стороне от людей, и лишь изредка видим одинокого стрелка или капканщика. Мне не слишком уютно рядом с остальными…
Он запнулся, словно пытаясь справиться с накатившими слезами, и проговорил тихо:
– Особенно когда дом так далеко.
Взяв щетку, Элена принялась чистить бока Дымки.
– Я понимаю тебя, – пробормотала она.
Глубокая тоска вдруг овладела ею. Девушка услышала тихую мелодию: Ни’лан взялась за лютню. Одинокие ноты разносились в воздухе, точно ласковое тепло костра, оживляя ночь и проникая в самую душу. Однажды Эр’рил рассказывал, что в инструменте нифай обитает древний дух ее погибшей земли. И, слушая печальный голос, Элена поняла, что это правда. Песнь о разрушенном доме и утраченных друзьях пробралась в самое сердце: она тоже потеряла так много – мать, отца, тетю и дядю. Оставалось надеяться только на то, что брат Джоак, похищенный на улицах Уинтерфелла темным магом, еще жив и находится где-то в землях Аласеи. Она тайно мечтала вновь обрести его в этом долгом трудном путешествии.