Посетители корчмы зааплодировали, Сарвилл тоже хлопал, Ноэми все
еще чувствуя себя не в своей тарелке, проигнорировала призыв, и ее
руки остались непоколебимо сложены по-кошачьи перед собой.
Менестрель Зявик, который стоял чуть позади разглагольствующей
молодой певицы и одетый в несуразную широкополую шляпу с высоким
пером, несколько раз ударил по струнам, потом покрутил колки у
лютни и, перебирая струны, заиграл медленную романтичную
мелодию.
День с ночью отпусти, гони из сердца прочь,
Забудь про время, что заставляет нас бежать,
Момент твоих прикосновений остановить хочу,
Немыми замерев, хочу тебе принадлежать.
Пускай слепые небеса осудят громом за любовь,
Вонзая молнии в так раскаленный жаждою песок,
Рассвирепей, пусть даже ветром гнева обескровь,
Великая Вода, я заберу себе столь редкий здесь
цветок.
Ind raide din ielle srande orgie,
Ind orgie na gradie danna vin,
Fo novva higrelle sona stoggi,
Sovana gan ti rogga ti sgaverelin.
Я не могу остаться средь пустыни навсегда,
С тобой, который воспитался новыми людьми,
От иркарайца в тебе осталась только красная вода,
И если мы бежим, то нас найдут и разорвут, пойми.
Когда я прижимаюсь своим телом к твоему,
Поверь, мне тоже хочется замерзнуть навсегда,
Родившись под чужими небесами, ты утонул,
Задохнулся и исчез для братьев из иркара без следа.
Ind raide din ielle srande orgie,
Ind orgie na gradie danna vin,
Fo novva higrelle sona stoggi,
Sovana gan ti rogga ti sgaverelin.
Низкорослый бард доиграл мелодию, и оба менестреля синхронно
поклонились, дождавшись реакции посетителей корчмы, выпрямились и
представили гостям следующую песню под названием «Печаль
единорога».
— Солнце только-только спряталось за горизонт, а эти
музыкантишки уже начали завывать свои сопливые песни. Сыграйте чего
повеселей, приблуды! — окрикнул поющих бардов коренастый гном,
сидевший за соседним от путников столом.
— Успокойся, Вакин! Лучше вмажь еще кружку местного пойла! Это
пиво, скажу тебе, та еще сивуха! — сильно похлопал по плечу Вакина
его друг с необычно короткой для настоящих гномов бородой.
Вакин отозвался сильным ударом кулака в сторону советчика, но
промазал и свалился с табурета. Гномы загрохотали, словно стадо
испуганных кабанов.
К столу подошел корчмарь, явно довольный сегодня спросом на свое
заведение.
— Рад вас видеть! Смотрю, моя жена уже угостила вас пивом, —
обратился он к званым гостям.