– Изверги, что могу сказать, – ответила супруга. – А мне Катерина, та, что живет у магазина, рассказала, – шинок яврея пограбували. Горилку и винцо частью выпили, частью забрали с остальным нужным им барахлом. Вынесли из хаты усе нужное им и погрузили на подводы. А жинку его – Софью – згвалтувалы, знасильничали, мерзавцы.
– Вот басурманы чертовы, – возмутился муж. – Вчера Ивана, хозяина мельницы, ограбили. Забежали во двор, а там дядьки из соседнего села, как раз загружали муку на телеги, – смололи пшеничку. Забрали все мешки, а их сильно побили прикладами и шомполами.
А потом зашли на мельницу и там все забрали. Вымели до былинки.
– Когда же это все кончится?! – не то спросила, не то воскликнула супруга.
– Кончится тогда, когда какая-нибудь власть не наведет порядок в державе. Державы ж нэма. Вона в хаосе, пена должна осесть, – ей надо время…
Трое суток резвились махновцы, пьянствуя, насилуя, грабя.
На выгоне, где выстроились повозки обоза, развевался черный не то транспарант, не то хоругвь, отороченная снизу золотистой бахромой. На ткани был вышитый белыми мулине призыв: «Смерть всiм, хто на перешкодi здобутья вiльностi трудовому люду» – «Смерть всем, кто препятствует достижению свободы трудовому народу».
Под словом Смерть зловеще красовались белый череп и перекрестие, ввергая простолюдинов в неприятное чувство страха за свою жизнь и родичей.
Старший отряда, назвавший себя Луговым, на митинге заявил народу:
– Мы воины революционной повстанческой армии Украины во главе с вашим земляком и нашим вождем Нестором Махно. Главный наш враг, как говорил наш атаман батько Нестор Махно, товарищи селяне, – добровольцы Деникина. Они хотят вернуть царя-изверга. Не допустим кровопийца и его ставленников на местах – помещиков– баринов.
Большевики – все же революционеры. С ними мы можем рассчитаться потом. Сейчас все силы надо направить против Деникина. Он не должен получить от вас «ни зэрнынкы, ни картопли».
Замеченные селяне в помощи золотопогонникам будут безжалостно нами уничтожаться как враги трудового народа. Мы у вас не забираем, а просим на существование армии, которая воюет за свободу трудового народа. Потом все отдадим с лихвой…
Он еще долго говорил что-то о патриотизме, о выпущенных повстанцами деньгах – купонах, на которых были изображены атаман, серп и молот. По этому поводу ходила шуточная частушка: